Дилетант. Дилогия
Шрифт:
Штиглицу пришла идея (а может Перетцу пришла идея, впрочем, это не важно) взять концессию на строительство и завода и фабрики. Вот он и приехал в Петербург этот вопрос, как потом будут говорить в Одессе, провентилировать, то есть уточнить, действительно ли государство в этом строительстве заинтересовано и выкупит ли оно эти предприятия потом в казну?
Опасения их понятны - земля, на которой они построят предприятия, всё равно им принадлежать не будет, поэтому дальнейшей эксплуатацией заниматься рискованно. А вот вложиться в строительство, а потом продать построенное,
Правда есть и запасной (или просто - другой) вариант.
Штиглиц мне зачитал привезённую с собой бумагу: 'У деревни Гданцевки, против мыса Криваго Рога, разрабатывается железная руда. В этой же местности находятся: три сорта магнитнаго железняка, красный железняк, красный железняк с графитом, красный железняк с кристаллами магнитнаго железняка, железный блеск, железняки: бурый, углистый шпатовый, кварцит с кристаллами магнитнаго железняка, песчаник с медною зеленью, марганцевая руда, конгломерат с малахитом, литографский камень, слюдяный сланец (итоколомит), тальковый сланец, грифельный сланец, глинистый сланец (аспид), глинистый графитный сланец, песчаник огнеупорный, песчаник железистый, асбест, графит и много других богатств, число которых и количество выясняется продолжающимися повсеместно здесь разведками'. Так вот, Гданцевка - имение корнета Мартина Гданцева. На прошлый год у помещика было '5900 десятин удобной и 100 десятин неудобной земли и 52 человека крестьян: 30 мужчин и 22 женщины'.
Намёк был достаточно прозрачный - я выкупаю имение Гданцева, втроём мы - я, Штиглиц и Перетц, создаём некое подобие товарищества на вере. Я участвую землёй и людьми, мои компаньоны - деньгами. Строим, на первых порах, чугунолитейный заводик и запускаем производство. Управление осуществляет нанятый нами управляющий.
– Заманчиво... А сколько стоит имение Гданцева, и продаёт ли он его?
– Продаёт. За каждого крестьянина хочет по 100 рублей, а за землю - 5 тысяч.
– Значит всего 10 тысяч 200 рублей?
– Ну, по сто рублей за крестьянина хочет-то он хочет, да кто ж ему даст?
Продавать людей! Штиглицу это кажется естественным, хотя он тоже считает, что торговать людьми в нашем восемнадцатом веке, грех. Мне же, это просто дико.
Прошлым летом мой сосед Яков Фёдорович Скарятин предложил мне за пару борзых печника с семьёй. От Фёдора Петровича осталась целая свора борзых. Ухаживает за ней егерь Черняй, специального псаря, или как там эта должность называется, в имении нет. Я в собаках ничего не понимаю, он же настоящий фанат-собачник. Говорят, что и отец мой (который теперь уже и не мой... ... я с родословной своего донора совсем запутался) был таким же. Черняй и на охоту их берёт.
Что делать с собачками я до сих пор не решил. Расходы на их содержание, по уверению Черняя, покрываются продажей щенков.
Продажи за деньги! А за людей я не могу... Не могу и всё.
Скарятин обиделся и уехал. Ну и Бог с ним.
А сейчас мне предлагают купить людей.
Глава 5 (1793 апрель)
Кто
Шарль Морис де Талейран-Перигор князь Беневентский
– Ты новый учитель моих сыновей - голос Павла походил на трескающиеся стекло. Очень неприятно. Он смотрел на меня снизу вверх, но казалось наоборот.
– Да, Ваше Императорское высочество, - Я склонил голову.
– По повелению её Императорского Величества Екатерины Алексеевны я имею честь преподавать механику Александру Павловичу и Константину Павловичу.
При упоминании имени матери у Павла сузились глаза.
– Мне говорили, у тебя нет ног. Покажи.
Пришлось задирать штанины и приспускать чулки.
– Гм! Однако! ... Молодец! Пусть у моих сыновей будет хоть один настоящий учитель.
И Павел в сопровождении свиты дальше понесся по коридору.
Холерик, причём ярко выраженный. Кстати, надо бы написать какой-нибудь трактат про темпераменты. ... ... Или он уже написан?
Вдруг Павел остановился.
– Я хочу поприсутствовать на твоём уроке.
Я опять поклонился.
– Как прикажете, Ваше Императорское высочество. Следующий урок у меня 10 апреля, послезавтра.
Павел пару секунд принимал решение. Сейчас скажет, что переносит урок на сегодня. ... Нет, просто кивнул.
А ведь он отправит Дашкову в ссылку, когда придёт к власти!
Н-да... Вот то, что он на занятия мои припрётся, это плохо или хорошо? Да и вообще, от чего такая честь? Да ещё и похвалил...
Ну, положим, похвалил он тебя за то, что ты, ног не имея, ходишь. Больше тебя хвалить не за что.
По идее, только то, что я похож на Потёмкина, должно его настроить враждебно - видно же, что всего лишь упоминание имени матери, его раздражает, а Светлейший, как говорит Дашкова, был не только фаворитом, но и мужем его матери. Отношение Павла к Потёмкину вряд ли можно назвать приязнью.
Скорее всего, здесь играет то, что Павел в глубине души, чувствует себя уязвлённым своим не до конца, так сказать, легитимным рождением. То, что рассказала Екатерина Романовна о его рождении, все лишь одна из версий (ну, или сплетен). Дашковой на момент рождения Павла самой-то было 11 лет. А сплетен этих (ну, или версий) даже не две. Павел, возможно, их слышал, поэтому к тебе относится, как к собрату по судьбе.
За уши притянуто. Впрочем, ... может быть, может быть. По красней мере, резкого негатива я не почувствовал. А на урок зачем?
Гм, вряд ли он механикой интересуется. Может сыновья что-нибудь эдакое выдали? Типа, как он думает - отменять или не отменять крепостное право?
А вообще, он авторитет для сыновей? ...
А не запустить ли нам на следующем уроке идею с воздушным шаром? Монгольфьеры почитай десять лет, как летают.
И начать с летающих японских фонариков... или они китайские?
– А надо ли нам сие, Ваше высочество?
Павел вопросительно уставился на меня.
– Поясни.