Дилетантки. Проклятье Черной Мадонны
Шрифт:
– Я думаю, это Виттория, подруга Франчески.
– Это такая размалеванная? – уточнила Саша.
– Вот именно, – подтвердила Мишель и хотела сказать что-то еще, но девушку прервал Паоло, который зашел в комнату. – О, сегодня что, утро посещений?
На кузене не было лица. Он направился прямиком к шкафу, где в «идеальном беспорядке», по словам самой Ринальди, хранились ее вещи. Ничего не говоря, Моретти прошелся взглядом по полкам и, взяв с одной из них злополучную обувь, яростно взглянул на Мишель.
– Что ты делала
Он тряхнул перед лицом сестры туфлями и в сердцах отбросил их в сторону. На лице Ринальди отразилась боль за дорогие сердцу и кошельку вещи, но она пересилила себя и попыталась оправдаться.
– Я не… – начала она, но Паоло не дал ей договорить.
– Не ври мне! Ни у кого из этой семьи больше нет таких дорогих новомодных туфель. Да и другие, уверен, были бы куда осторожнее и, пошарив в моих вещах, не забыли бы важную улику в комнате.
– Паоло, да ты в своем уме?! Ну, была я у тебя, и что с того? К чему эта истерия?! – теперь уже не на шутку рассвирепела и сама Мишель.
Моретти на секунду замер. Саше показалось, что и он что-то скрывает.
– То есть ты не отрицаешь, что вчера вечером была в моей комнате?! А ты, – наставил Паоло палец на Покровскую, – покрывала ее! Теперь мне понятно, к чему было это внезапное проявление страсти… – с горечью закончил он.
Саша опустила голову и побледнела, как простыня. Мишель, напротив, покраснела, как помидор. Обе силились найти достойное объяснение своему поведению, но не могли.
– И что же такого ужасного мы сделали? – все-таки отважилась на вопрос Ринальди.
Паоло молчал. Он перетаптывался с ноги на ногу и никак не решался рассказать о том, что в действительности его беспокоило. Потом разозлился, скрипнул зубами и стукнул рукой по стене так, что девушки вздрогнули. Но спохватился, извинился и еле слышно промолвил:
– У меня кое-что пропало.
– Ого! – воскликнула Мишель. – А в этом доме и вправду кто-то нечист на руку!
– Тише! – зашипел на нее Паоло. – Не смей поднимать панику и не говори никому! Слышишь?! Я не хочу огласки.
Мишель заискивающе закивала, а потом резко остановилась, ахнула и выпучила глаза.
– Что? – Паоло с надеждой воззрился на нее.
– Зуб даю, это горничная! Она так странно себя вчера вела! – зловещим шепотом произнесла Ринальди. – Я ее сразу раскусила! Надо идти к ней, пока она не улизнула вместе с твоей пропажей!
Мишель вскочила с кровати, схватила Сашу за руку и потянула ее на выход, но Паоло преградил им путь и сказал:
– Я разберусь! И если ничего не найду у нее, то берегись, Мишель! Я уже не знаю, кому здесь можно доверять.
Его гневный взгляд скользнул по девушкам, и он быстро вышел за дверь. Те переглянулись и, конечно же, отправились следом за ним, держась на приличном расстоянии. Спустились вниз на первый этаж и шмыгнули под лестницу. За это время Паоло убедился, что комната горничной заперта, прошел по коридору
Откуда ни возьмись появилась и сама горничная. Она проигнорировала подруг, которые, едва успев заметить ее, сделали вид, что с большим интересом разглядывают портрет лысого старика, одного из прародителей Элоис. Как только женщина скрылась за порогом, девушки бросились туда, прислонились к дверному полотну и стали подслушивать.
По-видимому, Паоло все же нашел пропажу. Об этом свидетельствовал его грозный обвиняющий тон и горестный плач вороватой работницы.
– Что там произошло? – раздалось над ухом Мишель, и она вздрогнула.
Развернувшись, девушка увидела тетю Беатриче.
– Кажется, горничная ворует вещи, – необдуманно отозвалась Ринальди.
Саша охнула и с укоризной посмотрела на подругу. Та тут же вспомнила, что Паоло просил не разглашать эту тайну, и закрыла рот рукой. Но было поздно: Беатриче, кряхтя и охая, мчалась по лестнице к своей комнате. И буквально через несколько минут сверху раздался ее скрипучий неприятный голос:
– Паоло! Срочно вызывай полицию! Меня обокрали!
Из комнат высыпали другие члены семьи.
– Мама, ты опять что-то потеряла? – спросил Марко, и было понятно, что он ничуть ей не верит.
– Ожерелье моей матери! Твоей бабушки! Я собиралась надеть его на зачитывание завещания! – причитала та. – Его нет! Его украли! Мишель говорит, что это горничная, но я уверена, это та неприятная русская! Она мне сразу не понравилась!
– Что ты имеешь против русских, Беатриче?! – послышалось оскорбленное восклицание Натальи Ринальди.
Мишель, чуть не плача, стояла в коридоре и слушала, как родственники, переругиваясь, спускаются в гостиную. Теперь инцидент с пропажей вещи Паоло точно не останется незамеченным.
– Миша, ну что же ты? – Саша покачала головой. – Он же просил.
– Да я не специально. Она меня напугала, вот я и ляпнула, не подумав.
– А пора бы уже начинать думать!
Из комнаты горничной вышел Паоло. Лицо его было недовольным, а в руках он держал простыню с завернутыми в нее крадеными вещами.
– Вы снова здесь? – упрекнул он девушек, а Мишель перебила:
– Похоже, обчистили не только тебя!
Саша поняла, так Ринальди пытается скрыть свою оплошность.
– Беатриче только что завывала, словно привидение. Говорит, что у нее пропало бабушкино ожерелье. Она так любит хвастаться им перед остальными, – заговаривала зубы Мишель, а сама с любопытством поглядывала на простыню и потягивала один угол на себя. – Ты же помнишь, как она любит доказывать всем, что бабушка ценила ее выше всех остальных детей. Давай посмотрим, там ли оно, и успокоим тетушку.