Дилогия об изгоняющем дьявола

Блэтти Уильям Питер

С нижнего этажа донеслась дробь телетайпа. Опустив глаза, Киндерман прислушивался к этим звукам, просачивавшимся сквозь пол кабинета.

— Ну вот, как здесь можно сосредоточиться?

Неожиданно телетайп замолчал. Вздохнув, Киндерман перевел взгляд на своего помощника:

— Есть еще вариант. Мальчика мог убить один из подписчиков. Видимо, он знал его маршрут и после убийства перетащил труп на пристань. Это вполне могло произойти. Так что данные всех подозрительных подписчиков также необходимо проверить по компьютеру.

— Слушаюсь, сэр.

— И вот еще что. Половину газет Кинтри так и не успел доставить по адресам. Узнай в редакции, кто сегодня им звонил и жаловался

на то, что не получил свежий номер. А потом вычеркни этих адресатов из списка. Оставь только тех, от кого не было звонков,— их тоже проверь по компьютеру.

Аткинс перестал записывать и уставился на Киндермана, пытаясь догадаться, что же на сей раз задумал его шеф.

А тот кивнул:

— Да. Именно так. Ибо в воскресенье люди как никогда любят газеты. Они ведь такие веселые по выходным, Аткинс. И если кто-то не позвонил и не возмутился, что ему не достался воскресный номер, то значит, здесь вырисовываются два варианта: либо подписчик умер, либо он сам и есть убийца. Здесь все точно продумано. В общем, с тебя не убудет, если ты всех, кого сочтешь нужным, проверишь по компьютеру. Кстати, как ты думаешь, научатся ли компьютеры сами шевелить мозгами?

— Сомневаюсь.

— Я тоже. Где-то я вычитал, что об этом спросили одного теолога. Так вот, он заявил, будто бессонница одолеет его с того момента, когда компьютеры начнут беспокоиться о своих изношенных деталях. Мое им почтение. Удачи вам, компьютеры, и да благословит вас Господь! Однако вещица, сама собранная из нескольких штуковин, не сможет о себе позаботиться. Я прав? Все это чушь собачья, и разум далеко не то же самое, что и мозг. Вот посмотри: моя рука в кармане. Так разве стал карман при этом рукой? Да кто угодно тебе скажет, что мысль — это мысль, а не клетки мозга и тем более не протекающая в них реакция. А, к примеру, ревность — это совсем не какой-нибудь вариант компьютерной игры «Атари». Да и вообще, кто кого стремится надуть? Если все эти блестящие японские ученые, создав искусственную клетку мозга величиной в одну сороковую кубического дюйма, решили бы воспроизвести на ее основании человеческий мозг, им бы пришлось занять амбарчик размерами миллиона в полтора кубических футов, да еще хорошенько запрятать свое изобретение подальше от любопытных глаз, убеждая соседей, что ровным счетом ничего стоящего в этом амбаре нет. И кроме всего прочего, Аткинс, я вот умею мечтать о будущем. А какой из известных тебе компьютеров может сделать то же самое?

— Так вы полностью исключаете Манникса?

— Я не беру здесь перспективы будущего — в общем, то, что можно предсказывать, исходя из логических соображений. Я мечтаю о таких вещах, которые тебе никогда и в голову не придут. Впрочем, не только я. Прочитай «Эксперимент со временем» Дюнне. А еще труды психиатра Юнга или физика-теоретика Вольфганга Паули, специалиста в области квантовой механики, которого в наше время называют отцом нейтрино. И таких людей ты, кстати, мог совершенно спокойно повстречать на улице или еще где-нибудь. Что же касается Манникса, то он отец семерых детей — можно сказать, святой человек. И я знаком с ним вот рке восемнадцать лет. Так что выбрось его из головы. Однако внимания заслуживает интересный факт. Стедман не обнаружил на голове Кинтри никаких следов удара. Но как примириться с этим фактом, учитывая все то, что сотворили с мальчиком? Получается, что он был в сознании. Бог мой, он был в полном сознании.— Киндерман опустил глаза и покачал головой.— Аткинс, мы должны искать не одно чудовище. Кто-то ведь должен был удерживать мальчика. Обязательно.

Зазвонил телефон. Киндерман взглянул на определитель номера и снял трубку.

— Киндерман слушает.

—

Билл? — послышался голос жены.

— А, это ты, дорогая. Ну, рассказывай, как тебе в Ричмонде? Вы все еще там?

— Да, мы только что побывали в Капитолии. Ты знаешь, он, оказывается, белого цвета.

— Потрясающе.

— А как там у тебя, дорогой?

— Все отлично, любимая. Три убийства, четыре изнасилования и всего одно самоубийство. Ну а в остальном... Так, треплюсь с ребятками из участка. Милая, скажи, пожалуйста, когда карп сделает одолжение и освободит наконец нашу ванну?

— Мне сейчас неудобно говорить.

— А, понимаю. Матушка торчит рядом. Я догадался. Она с тобой в телефонной будке. Расплющивает тебя по стеклу? Так?

— Я не могу сейчас с тобой разговаривать. Ты придешь домой к обеду?

— Скорее всего, нет, мой бесценный ангел.

— Тогда, может, к ужину? Когда меня нет, ты питаешься нерегулярно. Мы сейчас выезжаем, а часам к двум уже будем дома.

— Спасибо тебе за все, дорогая. Но, видишь ли, сегодня мне необходимо слегка подбодрить отца. Дайера.

— А что случилось?

— Из года в год именно в этот день он чувствует тоску и одиночество.

— Ах да, ведь это сегодня.

— Именно сегодня.

— Я совсем выпустила из головы.

Через кабинет Киндермана протащили задержанного. Он изо всех сил упирался, осыпал полицейских ругательствами и без конца повторял одно и то же:

— Я ничего не делал! Отпустите меня, идиоты вонючие!

— Что там происходит? — забеспокоилась супруга Киндермана.

— Да тут какие-то неевреи, только и всего. Не обращай внимания — Дверь КПЗ, расположенной сразу же за проходным кабинетом Киндермана, захлопнулась.— Я свожу Дайера в кино. А потом мы покалякаем на этот счет. Ему понравится.

— Ну ладно. Я приготовлю тебе обед и поставлю в духовку. Так что, если все-таки надумаешь, тебе останется его только разогреть.

— Ты просто само очарование. Да, кстати, сегодня вечером запри, пожалуйста, все окна.

— А зачем?

— Мне так будет спокойнее. Ну, моя крошка, крепко тебя целую и обнимаю.

— И я тебя тоже.

— Да, пожалуйста, не забудь про карпа, ладно? Меня никак не тянет домой, покуда я знаю, что он все еще там.

— Билл!

— Пока, дорогая!

— До встречи.

Киндерман положил трубку и встал. Аткинс изумленно уставился на него.

— Этот карп тебя не касается,— буркнул Киндерман.— И вообще, лучше обрати свой пыл на наше Датское королевство, где что-то неладно.— Он подошел к двери.— У тебя куча работы, так что займись-ка делами. Что касается меня, то с двух до полчетвертого я в кинотеатре «Байо-граф». После этого ищи меня либо в ресторанчике «Клайд», либо здесь же, в кабинете. Если к этому времени у ребят из лаборатории что-нибудь прояснится, дай мне сразу же знать. Усек? Немедленно свяжись со мной по рации. Ну, до свидания, высокородный лорд. Развлекайся и отдыхай на роскошной яхточке. Да смотри, чтобы она не дала течь.

С этими словами он вышел из кабинета. Аткинс видел, как Киндерман продирается сквозь толпу полицейских и отмахивается от них, словно от нищих на улицах Бомбея. Вот он пробрался к лестнице и скрылся из виду.

Аткинс словно сразу же осиротел...

Он поднялся со своего стула и приблизился к окну. Сержант любовался белоснежными мраморными творениями рук человеческих. Памятники купались в солнечном сиянии. Аткинс прислушался к уличному гулу. На душе у него кошки скребли. Будто какая-то недобрая мгла сгущалась внутри его, и он, не понимая ее истоков, тем не менее ощущал всю ее тяжесть. Что же это такое? Ведь и Киндерман чувствовал то же самое. И не мог объяснить.