Дилогия «Войны крови»

Земляной Андрей Борисович

— Ну-ка, ворожина, ступай себе! В этом граде тебе делать нечего! — старик размашисто перекрестил упавшего парня. — Ступай, говорят тебе, идолище! — и метнулся вперед.

На мгновение показалось, что парню сейчас придет конец. Суковатая палка, озарившаяся белым огнем, легко отбросила в сторону тяжелый меч часья, волк атаковал его левую руку, кот шипел и прыгал, норовя вцепиться в горло, Вешка подобрала пистолет и теперь ждала только удобного момента, а второй защитник уже встал и поднял короткую совну, готовясь прикончить черного охотника…

— Гри, почему эти люди желают тебе зла? Что ты им сделал, любимый? — Ласковый, словно обволакивающий голос зазвенел над поляной.

Впечатление было такое, словно парень взорвался, разлетевшись на множество частей, каждая из которых несла окружающим смерть. Вешка отлетела в сторону, с удивлением рассматривая длинную острую шпильку, вонзившуюся ей в левую грудь, раненый защитник осел наземь с расколотым черепом, дикий кот-хаус упал с перебитым хребтом, а волк валялся на боку, хрипел, булькая кровью, текущей из пасти, и только ненавидяще смотрел своими льдисто-голубыми глазами на противника, уже не в силах подняться…

На ногах остался один Шатун. Он отчаянно отбивался от парня своей горящей ярким белым светом палкой, но силы были неравны…

— Ах ты, змееныш… Попался бы ты мне лет на двести раньше… Хоть на сто…

— Верю, старик, тогда бы ты меня сделал, — произнес парень ровным, лишенным интонаций голосом. — Но твое время ушло. Мое пришло…

— Гри, милый, неужели ты не оставишь мне его? Хоть чуть-чуть? — Изумительно красивая девушка-азиатка, выскользнувшая из подлеска, встала с парнем рядом. — Неужели ты не подаришь мне его?

Гри ловким движением выбил палку из рук старика и повернулся к кицуне.

— На, забирай.

Но в этот момент Федор Аристархович резко отпрыгнул назад и вцепился зубами в воротник своей старенькой рубашки. Его глаза тут же закатились, руки обвисли, и он медленно осел на покрытую мхом землю.

Злобный вопль лисы-оборотня прокатился по лесу. Добыча ушла. Впрочем, страдала она не долго.

Кицуне оглядела Ларису, лежавшую неподалеку, легко выдернула метательный шип, а затем напряглась, выбирая точку, и наконец быстро ткнула туда пальцем. Вешка застонала и открыла глаза.

— Мой Гри, мой герой… — Линь Джуй Де потерлась о его щеку, словно кошка. — Доставь мне удовольствие, мой повелитель. И себе тоже. Насладись этой глупышкой, а потом, когда она впитает в себя твои соки, — о как вкусна она будет потом!

Гри равнодушно подошел к лежащей девушке, спокойно разорвал на ней одежду, невзирая на сопротивление, скрутил руки. Кицуне подошла поближе, наклонилась и ощупала грудь и бедра пленницы. Та забилась, попыталась отползти, но часья, все так же равнодушно, навалился на нее…

— Нет!.. Господи!.. Нет!.. А-а-а!..

— Сильнее, мой Гри, пусть она почувствует все. Сильнее, о мой повелитель! Как я вознагражу тебя за это, мой любимый!

Лицо Гри просветлело. Не обращая внимания на бьющуюся под ним, рыдающую Ларису, он повернулся и посмотрел на Линь Джуй Де.

— Я так люблю тебя, жизнь моя, что готов выполнять любые твои капризы. Даже такие…

Когда с защитницей было покончено, часья засобирались в обратный путь. Гри аккуратно упаковал палку Федора Аристарховича в длинный, матово поблескивающий черный мешок и повернулся к кицуне. Та, в образе лисицы, все еще искала какие-то особо вкусные кусочки, копалась во внутренностях защитников.

— Любимая, нам пора… Повелитель ждет…

— Ах, ну почему жизнь так несправедлива? — Оборотень принял облик девушки. — Ты уже взял ваджру? [103] Хорошо ее упаковал? А то мне будет больно…

— Как велел господин. — Часья поднял и показал мешок. — Пойдем, любовь моя…

— Пойдем. — Линь Джуй Де подошла к нему, бормоча про себя. — Господин, господин… Может быть, очень скоро и не будет никакого господина… По крайней мере — у нас…

103

В индийской мифологии — волшебный жезл, символ власти богов.

Люди, собравшиеся в просторном зале старинного замка на востоке Франции, не были ни олигархами, ни знаменитыми политиками. Они и людьми-то не были. По крайней мере — не все. И им вообще претила всяческая публичность, так как они были в буквальном смысле слова детьми ночи.

В этот раз первое слово предоставили главе Североамериканского анклава, старейшему представителю рода вампиров, уважаемому Таханеронгу Саа. В основном потому, что его успехи были более очевидны, чем у других анклавов.

Коротко доложившись о достигнутых результатах, высокий, сухощавый, словно палка, мужчина едва заметно поклонился и сел.

— А почему уважаемый Таханеронг Саа не рассказал о гибели Зандора? — Высокий могучий африканец в традиционном цветастом наряде в упор посмотрел на вампира.

— Это целиком и полностью наша юрисдикция, — сухо ответил высший, неприязненно посмотрев на главу Африканского анклава, Великого бокора Тро Me Куа. — Виновные в происшедшем уже понесли наказание.

— Но охотники смогли уйти… — мягко возразил Лa Фей — глава Восточноазиатского анклава.

— Кстати, эти же охотники уже причинили и вам немалые проблемы? — сухо поинтересовался Саа. — И вам также не удалось их уничтожить.

Ла Фей коротко поклонился, признавая правоту своего североамериканского соратника.

— Просто, как мне думается, пришло время согласованных мер. — Азиат скупо улыбнулся. — У нас достаточно ресурсов, чтобы начать полноценную игру на Ничейной Земле.