Дина
Шрифт:
– То есть как!? – оторопел Константин, – подожди, это твоя девушка была? – пронзила его догадка. – Но кто же знал?
– Да все знали, Костик, – сказал кто-то из пацанов и сплюнул. Потом до ушей его донёсся звук удаляющихся шагов. Только Витёк молча вздыхал в тишине.
– И ты знал?
– Ну, да…
– Бля..
На встречу Дина не пришла.
И снова здравствуйте!
На городское кладбище Костя отправился на автобусе, подгадав таким образом, чтобы приехать после официального мероприятия. Ему не хотелось светиться там перед Галкой и другими родственниками. Кто он Дине, если разобраться? Так, давний знакомый. Обладая,
– Дружище! – помахал рукою тот, кто постарше, – будь любезен, подойди на пару слов.
Костя молча направился к ним.
– Ты, надо полагать, Константин? – спросил его позвавший – почти седой мужик со шрамом на лице, одетый в потёртый камуфляж.
– Удивительная догадливость! А откуда, позвольте спросить…
– С Динкой попрощаться пришёл? – продолжился сеанс угадывания, – а у нас тут клуб бывших друзей в ограниченном составе, – ухмыльнулся собеседник, – сидай на лавку, будем знакомиться. Или сначала помянем рабу божью Динару? Ты как?
– Помянем, – хрипло кивнул Костя.
Без дальнейших рассуждений, седой наполнил три пластиковых стаканчика водкой, и первым выпил, пренебрегая закуской. Остальные двое последовали его примеру.
– Я Лёха, – представился седой, – а это Виталий, – он кивнул на третьего участника странных поминок. Тот мотнул головой знак приветствия. – Я вас знаю по рассказам Динки. Не то, чтоб специально интересовался, к чему? Просто… – он помедлил, – мы с ней были друг для друга чем-то вроде маминого передника – поплакаться, пожаловаться на судьбу – злодейку. Любовный, собственно, период наших встреч был недолог, а вот дружба сохранилась.
– Бывает, – кивнул Костя, – а где последний ухажёр?
– Крайний по времени хахаль пребывает в расстроенных чувствах и передвигаться самостоятельно не способен категорически. Запой, проще говоря. А тот коммерс, что был до него, имеет честь находиться за пределами нашей богоспасаемой Родины. Да и вряд ли явился бы. Расстались они с Динкой тяжело. Так тоже бывает, десять лет, дольше, чем с кем-либо, миловались, а потом враги.
– Ну, мы знакомы ещё со времён учёбы в ВУЗе, – вступил разговор Виталий. На его породистом лице застыла маска истеричной брюзгливости. Одетый в светло-синий джинсовый костюм, он был единственным, кто заботливый подстелил под седалище газетку.
– Кто бы спорил, Виталий, но знакомство с сожительством суть разные вещи. Резон?
– Вы не знаете подробностей убийства? – спросил Костя.
– Нет, корешок, – покачал головой Лёха, – да и не хочу знать. Тяжко мне, светлая девка была, несмотря ни на что. Выпьем?
Опрокинули ещё по стакану. Аккуратно отставив пустую бутылку, Лёха полез в рюкзак, извлёк новую, потом вытащил пачку дешёвых сигарет, закурил.
– Скажите-ка мне, други, – обратился он к собеседникам, – а какого рожна, собственно, вы сюда припёрлись? Что у одного, что у другого более десятка лет назад все нежности закончились. Или вы к каждой своей мимолетной любови так ходить будете? Синдром стареющих мужчин?
– В том-то и дело, что она – не мимолётная, – несколько охмелевшего Костю прорвало на искренность, – она как вошла в сердце, так и забрала его кусочек с собой. Сколько бы лет не прошло.
– Да ты романтик, – ухмыльнулся Виталий.
– Я за себя излагаю, – огрызнулся Костя, – а у тебя может быть иное мнение.
– Мнение… Я, коллеги по несчастью, влюбился в эту девушку ещё студентом. Со всем пылом, как сказал бы граф де ла Фер, юношеского безумия. Я заваливал её подарками, исполнял все капризы и угождал. Я готов был жениться на ней! Трижды предлагал! Трижды!!! Даже противно вспоминать сейчас, как я извивался и пресмыкался. Это было как наваждение, как наркотик. Нам было всего восемнадцать, – он помолчал какое-то время, глядя перед собой, – и я был первым её мужчиной. Слышите, вы! – он протянул руку к бутылке, налил до краёв и выпил залпом, не дожидаясь остальных, – но она кинула меня! Вытерла об меня ноги, как о последнюю тряпку! И упорхнула к Максимке -мажору и зазнайке. Галка – он мотнул головой в сторону могилы – его дочь. Я сходил с ума от ревности от ярости. Я даже заказал его! Дина на коленях умолял меня отменить заказ, и я сдался. Я всегда сдавался под её напором. Ха! Она приводила аргумент, что бесчеловечно забирать отца у ребёнка. Папаша этот сбежал вскоре после рождения Галки! И сейчас его здесь нет, вот так-то… – Виталий снова помолчал, – потом наши пути разошлись, я уехал в другой город, занялся бизнесом. Пытался отвлечься, заводить новые знакомства – ничего не помогало. Когда я вернулся, зашёл к Дине, предложил встречаться. Она согласилась, я устроил её на работу свою фирму. Но я чувствовал, ощущал, что она не любит меня, скорее терпит. Ей больше не интересны были мои рассуждения и планы, Дина использовала любой предлог, чтобы не встречаться с моими друзьями, родителями. А я терпел. Ждал неизвестно чего и терпел. А потом появился ты, – обличающим жестом он указал на Костю, – и она снова ушла.
– Вот только не надо искать виноватых, – рыкнул в ответ Костя.
– Ша, братва, – вмешался Лёха, – вы ещё драться начните! Не позорили бы память покойной. – Он снова наполнил стаканы. – Я вам так скажу, пацаны. Искать в подобных делах правых и виноватых – дело заведомо проигрышное. Пребывая в роли маминого передника, я немало наслушался а вас обоих, и по моему скромному мнению, всё гораздо проще. Не сложилось! Вот и весь сказ. У вас не сложилось.
– А у кого сложилось? – угрюмо отозвался Костя, – есть такие?
– В корень зришь, приятель, – кивнул Лёха, – была у покойной такая мешающая жить черта – принца искала. И чтобы непременно на белом коне. Берёт одного – и похож вроде, а не принц. Берёт второго – и принц, но без коня. Подавай следующего! Я ей говорил об этом на правах друга, – он вздохнул, – но, похоже, не достучался.
–Так может, такой вот недоделанный принц её и убил? Не выдержал, так сказать, груза претензий, – спросил Костя.
– Может, – кивнул Лёха, – но, повторяю, говорить об этом не хочу.
– Но почему?
– Жена моя, понимаешь, очень тяжело переносила беременность, – заговорил Лёха, снова закурив, – и роды проходили тоже тяжёло, и послеродовой период. Что-то мозгах у неё определённо сдвинулось. Брал я в жёны и девочку – студенточку, а получил в итоге полубезумную стерву. Я не обвиняю её, – поспешил уточнить Лёха, – я и сам человек не очень простой, да ещё и контуженный. Пришлось сжать зубы и терпеть. Работал на двух -трёх работах, приходил домой, а меня там ждал очередной скандал, часто вместо ужина. Потом и ребёнка начала против меня настраивать. Я и говорить пытался, и убеждал – ничего не помогало. Уже и сам на грани нервного срыва был, когда Дину встретил. Мы же с одного микрорайона – худаловский я. Так и закрутилось – она мне о своих бедах вещает, я ей о своих, а промежутках любовь-морковь. Потом любовь ушла, но дружба осталась. Не знаю теперь, как и жить дальше, словно кусок души вынули. Теперь понятно, почему говорить не хочу? Убил бы, и руки месяц не мыл, – он снова вздохнул, – вздрогнули, что ли.
– И всё равно, никто из вас не любил её так, как я! – рявкнул в конец рассолодевший Виталик, – одному подушка, другому, – он бросил на Костю раздражённый взгляд, – игрушка. Сволочи!
«Игрушка – болезненно скривился Константин. – Любите вы, интеллигенция, ярлыки вешать. А на самом-то деле…»
2001г.
Тёплая солнечная погода установилась на территории края неожиданно рано. Со второй половины апреля граждане и гражданки смогли скинуть поднадоевшие за зиму куртки и плащи. Больше всего радовались дачники – на две-три недели раньше, нежели обычно, они смогли припасть к земле на своих фазендах и неустанно, как муравьи, трудились на благо осеннего овощного изобилия.