Динамит для сеньориты
Шрифт:
— А кто отважится лезть на три пулемета? — усмехается Артур. Время перевалило за полдень. Воздух неподвижен и горяч, как в печке, в висках словно молоточки постукивают. Каждый раз, когда прикладываюсь к фляге, не забываю крикнуть ребятам, чтобы не пили все сразу. Как это получилось, что у меня вода кончилась раньше, чем у других? Наконец мы в горах. Перед нами глубокое ущелье, но противоположный склон крут и каменист. Внизу красноватые камни, разбросанные по руслу высохшего ручья, кое-где виднеются темные поросли высохших трав.
— Куда ведет?
Проводник молча всматривается.
— Это ущелье выводит к Тахо, но оно очень извилистое. Лучше перевалить вон за
— Пошли.
Когда смотришь с вершины горы вниз, кажется, что спуск легок, но это впечатление обманчиво. Бойцы рассыпались по склону, каждый выбирает место поудобнее. Я спускаюсь по прямой, по-моему, все места одинаково неудобны. Сейчас меня занимает только одно — благополучно спуститься и передохнуть.
Отдыхать командир не позволил. Прошло уже несколько часов, а впечатление такое, что к линии фронта мы не приблизились. Последний подъем оказался особенно трудным. На склоне старые, обветренные камни и глубокие трещины. Приходится цепляться за что попало, а попадались под руку преимущественно колючки. Камни легко выскакивали из гнезд и катились вниз до самого дна, сталкиваясь и поднимая облачка красноватой пыли. Чтобы немного отвлечься от этого проклятого кряжа, пытаюсь восстановить в памяти недавнюю схватку. Пока ничего не получается, события разворачивались так стремительно, что общего впечатления не складывалось, припоминались только отдельные эпизоды.
Хосе время от времени поглядывает в мою сторону, опасается, что я где-нибудь сорвусь. Интересно, есть ли у него еще вода? Поравнялась с ним и пытаюсь держаться рядом. На крутых местах Хосе подает мне руку и подтягивает. Я стараюсь справиться с подъемом сама, но от этой протянутой руки становится так хорошо на сердце, что усталость на время отступает. Если даже это будет последний день моей жизни, не за что жаловаться на судьбу, она дала мне самые счастливые минуты, первую победу и эту дружбу…
Чем выше, тем скалы становятся пустыннее. Ни травы, ни кустов — голые камни. Скорее бы кончился этот день! Впереди по-прежнему шагает Хосе. Перед глазами его широкая спина в старой кожаной куртке. На ходу он немного раскачивается, крутые подъемы берет рывком, потом на миг останавливается, и слышно, как из горла вместе со вздохом вырывается «ух». Хосе грузный, ему тяжело без воды. Почему он ее не пьет? Я слышала, как вода булькала в его фляге и невольно тянулась за ней, как лошадь, к дышлу которой привязан клок сена. Артур ушел вперед. Теперь он меня не ждал, разговаривать пока не о чем. Все идут молча. Маноло загорел до пунцового блеска. Сальвадор еще улыбается, хотя тоже выпил всю воду. Кепка лихо сдвинута набок, под козырьком лукаво поблескивают лучистые черные глаза. Время от времени он помогает Куэве нести пулемет. Леон идет с открытым ртом и смотрит на вершину кряжа испуганными глазами. Когда же будет конец этим подъемам и спускам?
— Не задерживайся! — подал команду Артур и, повернувшись, снова зашагал вверх. Вид у него тоже не очень бодрый: под глазами большие черные круги и губы припухли. Сколько таких походов выпало на его долю в гражданскую войну! А нам всем это впервые. Раньше на также расстояния мы не ходили. Только старик Молина и Хосе когда-то служили в армии.
Последний бросок — и мы наверху.
— Не задерживаться на гребне! Быстро вниз! — приказывает Артур.
На этот раз спускаемся очень быстро и дружно. Ущелье глубокое, и на дне может быть вода. Первым внизу оказались Сальвадор и Молина. Мы смотрели на них с надеждой: найдут воду или нет? Добравшись до каменного русла, они остановились, и мы сразу поняли: воды нет… Дальше путь лежал по высохшему руслу ручья. Здесь очень крупные и острые камни. В дорогу я не рискнула надеть новые ботинки, шла в старых, разношенных, которые не жали ноги, но и в них шагалось тяжело. У ребят с обувью тоже неважно, они нарочно надели старые альпаргаты, чтобы не трепать новые. Ущелье резко сворачивало в сторону. Кажется, проводник напутал: он говорил, что это самое прямое ущелье.
— Спроси, знает ли он эти места? — забеспокоился Артур.
Крестьянин опустил голову. Потерял дорогу, догадался Артур. После короткого разговора выяснялось, что проводник никогда здесь не бывал.
— Спроси, куда он думает теперь идти.
Проводник не имел об этом ни малейшего понятия.
— Делать нечего, объяви привал, а проводник с Барранко пусть пойдут вперед и посмотрят.
Барранко вскинул на плечо винтовку, что означало полную готовность. Наши бойцы старались говорить поменьше, зная, что командир по-испански не понимает. Они ушли, а мы начали подыскивать место для привала. Солнце медленно клонилось к западу. Накалившиеся камни отдавали весь солнечный жар, полученный за долгий летний день. Пока не вернется Барранко с проводником, нам дальше идти нельзя. Остановились на небольшой площадке под тенью высокой скалы. Здесь можно немного вздремнуть, если удастся. Хосе разрешил разуться. Оказалось, что ноги натерты у всех. Ребята вертели в руках обувь, раздумывая, как продлить ее существование. Повозившись с альпаргатами, начали развязывать мешки с продовольствием. Хосе пошел с Ретамеро выбирать место для наблюдателей. Жара не отбила у нас аппетита. За несколько минут мы уничтожили все, что осталось. Легче будет идти, утешал Леон. Продовольствие нес он. Артур оторвался от карты и внимательно оглядел нас.
— Хосефа!
— Что?
— Смотри, они все съели… Как же ты не доглядела?
— Я и сама все съела…
— Прямо как дети! С вас нельзя глаз спускать.
Бойцы, видимо, поняли, о чем идет речь, и, стыдливо отворачиваясь, дожевывали последние кусочки.
— Жаль, нечем запить, — вздохнул Молина.
Артур задумчиво жевал булку. У него еще оставалась вода — берег на крайний случай. Пленные сидели молча, прижавшись к скале. Они избегали на нас смотреть. Сальвадор дал им немного колбасы и покачал головой:
— Надо брать пленных с провизией.
Артур так и не сориентировался по карте. Там значилось много ущелий, все они были кривыми и в конце концов выводили к Тахо. В котором из них мы, определить было трудно.
Поев, бойцы притихли. Кое-кто дремал. Солнце спускалось все ниже и ниже. Жара смягчилась, но было еще очень душно. Пришел Хосе и лег в тени. Он молча смотрел на обступившие нас со всех сторон камни, может быть, вспоминал свою Андалузию.
— Стой! — раздался наверху окрик Ретамеро.
Показался погонщик с двумя мулами. Он остановился и смотрел на нас испуганными глазами. Ретамеро начал его о чем-то расспрашивать.
— Плохо дело, — недовольно проговорил Артур. — Теперь придется отсюда уходить.
Ретамеро вернулся, а крестьянин погнал своих мулов дальше.
— Крестьянин сказал, что недалеко отсюда село, — Ретамеро показал рукой направление и назвал село.
Теперь можно было привязать карту к местности. Артур подсчитал расстояние. Выходило, что мы уклонились от маршрута километров на пятнадцать и теперь находимся километрах в десяти от линии фронта, конечно, если считать по прямой. Наше же ущелье выходило к реке с большими зигзагами. Если все время идти по руслу, понадобится около суток, а то и больше.