Династия Рейкхеллов
Шрифт:
Только птица могла ощутить нечто подобное, подумал Джонатан, и ему пришлось сдержаться, чтобы не закричать громко и восторженно. Он отдал свое сердце клиперу, и корабль оправдал его ожидания. Наслаждаясь морскими брызгами, Джонатан получал удовольствие от устойчивого хода клипера, который слегка покачивался на волнах, прокладывая себе путь. Он знал, что скорость судна больше пятнадцати узлов.
Используя преобладающие ветры, которые дуют с востока на запад в Северном полушарии и с запада на восток в Южном, на этом судне можно было пойти в любой уголок земного шара, коренным образом изменяя устоявшиеся графики маршрутов.
В голове Джонатана роились мысли,
Его дорожная сумка с чертежами «Энн Макким» висела около седла. На обратном пути в Новую Англию Джонатан не тратил время впустую. Все дни с рассвета до заката он проводил в седле, делая небольшие остановки, чтобы поесть и дать отдохнуть лошади. Будучи таким же неудержимым, как и его плавание на клипере, он рисовал в уме чертежи судна, совершенствовал их, изменял и дополнял, начинал заново и оставлял лишние детали. Постепенно в его голове создавался образ корабля.
Разумеется, ни один из Рейкхеллов никогда не пренебрегал срочными делами, поэтому он провел два дня в Нью-Йорке. Там он встречался с купцами и торговцами, которые отправляют свои товары в Англию, в континентальную Европу и на острова Вест-Индии в Карибском море на торговых судах компании Рейкхеллов. Выехав из города, он поскакал на северо-восток через графство Вестчестер. У него было достаточно новых заказов, чтобы ублажить отца и своего придирчивого зятя. Неважно, что они могли подумать о клиперах, его отсутствие в Нью-Лондоне было вполне оправдано.
После того как он пересек границу штата Коннектикут, радостное настроение Джонатана начало пропадать; чувство предосторожности овладело им. Конечно, он помнил, что имеет дело с архиконсервативными людьми, которые отнесутся к нему, как к безрассудному радикалу. Он был единственным в семье, кто не только отказывался стать активным членом партии вигов, но и два года назад проголосовал за избрание на второй срок президента Эндрю Джексона. Напрасно он спорил, что Джексон являлся достойным преемником Томаса Джефферсона, и пытался претворить в жизнь идеалы его демократии. Рейкхеллы предпочитали «трезвую» политику Джона и Джона Куинси Адамсов, как называл эту политику его отец.
Отношение отца и Брэда Уокера к идее строительства и использованию судов типа клипер будет зависеть от того, как он представит это дело. Но Джонатан знал, что он с честью выдержит трудную битву. Он должен разбираться во всех деталях досконально; и ни при каких обстоятельствах он не может себе позволить потерять самообладание, когда Брэд примет сначала тактику подкалывания, а потом очернения всего, что предложит Джонатан.
В субботу поздно вечером Джонатан наконец добрался до шумного морского порта Нью-Лондона, но судоверфь уже закрылась на выходной, поэтому он поскакал прямо к дому своих предков на Пикоут-авеню. Дом находился недалеко от того места, где река Темза расширялась и впадала в пролив Лонг-Айленд. Жилой дом стоял на месте дома, построенного первым Джонатаном Рейкхеллом в начале XVIII века. Последующие поколения внесли много изменений в дом, но осталось несколько старых комнат, которые использовались. Дом стоял прямо на берегу фасадом к воде и даже с дороги, которая проходила за ним, выглядел привлекательным и впечатляющим. Это было хаотично выстроенное трехэтажное здание из белой доски клинообразного сечения, такое же прочное, как и судоверфь, которая являлась основой благосостояния семьи.
Мельком взглянув через Пикоут-авеню на дом, который стоял напротив и был меньших размеров,
Экономка отца не ожидала, что Джонатан вернется сегодня вечером, и была удивлена.
— Я найду повара, чтобы он вам собрал что-нибудь поесть, — сказала она. — Вашему отцу и мистеру Уокеру пришлось поехать по делам в Род-Айленд, и они не вернутся до понедельника.
Джонатан мгновенно решил, что он мог бы использовать это время с выгодой для себя.
— Не беспокойтесь, мисс Нэн, — сказал он. — Я поужинаю у сестры.
Состоятельный дом Уокеров находился всего через несколько домов по Пикоут-авеню, и Джудит Уокер будет рада видеть своего брата; он в этом не сомневался. Будучи старше его на семь лет, она все еще была приятной и элегантной в свои тридцать два года. На ней было закрытое платье из английской шерсти, которое приличествовало Рейкхеллам. Свои темно-каштановые волосы она укладывала в узел на шее, так же причесывалась ее покойная мать. Но ее карие глаза с длинными ресницами были озорными и живыми. Даже ее властный муж не смог подмять ее, подумал Джонатан.
— Где Джуди и Брэдди? — спросил он, когда она провела его в маленькую гостиную, которую предпочитала другой, официальной.
— Не кричи, иначе ты их разбудишь, — сказала она. — Они очень устали, играя днем на пляже. Я их помыла, накормила и уложила спать, и если Всемогущий ко мне благосклонен, то я их не увижу снова до завтрашнего утра. Налей себе вина. Мне не надо.
Джонатан налил себе немного хереса, который Рейкхеллы импортировали из Испании.
— Что папа и Брэд делают в Род-Айленде?
— Что-то связано с кораблем, который построен на судоверфи, проданной с аукциона из-за банкротства владельца. — Джудит пожала плечами. — Подробностей я не знаю, да я и не спрашивала.
Как обычно, подумал он, она не очень-то интересовалась тем, что происходило в компании Рейкхеллов, но это было исключительным правом женщин. Интерес его матери к делам компании был тоже невелик.
— Расскажи мне о своей загадочной поездке, Джон.
— Это не было тайной. Я ездил в Балтимор посмотреть на новый тип корабля. На клипер.
— О, Брэд придал этому загадочность. — Она заглянула в столовую, увидела, что ужин подан, и подала знак рукой.
— Я все тебе расскажу об этом, — сказал он осторожно, выжидая подходящий момент, чтобы поведать свою историю о чудесах «Энн Макким». Поддержка сестры будет крайне необходимой, хотя, и он это знал, сестра никогда не выступала против своего мужа на заседаниях совета директоров.
— Меня интересуете ты и Луиза. Когда будет объявлено о вашей помолвке?
Джонатан пожал своими широкими плечами, но ничего не ответил, пока прислуга не поставила перед ними чашки с дымящейся густой похлебкой из морских моллюсков и не вышла из комнаты. Меню в доме Уокеров было точно таким же, как и дома.