Династия
Шрифт:
— Нет, — выплевывает он, пошатываясь на костыле. — Я никогда не хотел этого делать. Он… он сделал меня. Ты хоть представляешь, как ужасно расти с ним как с моим дядей?
Я не могу не смеяться.
— Ты серьезно? Ты действительно хочешь сравнить военные истории о взрослении в дерьмовой ситуации, потому что я могу гарантировать, что выиграю. Итак, как насчет этого? Будь гребаным мужиком и скажи ему «нет». Ты почти закончил школу и не можешь стоять на собственных ногах. Ты хоть представляешь, каким жалким ты себя выставил?
Нокс сжимает челюсти и делает шаг вперед, что побуждает линию мышц позади меня
— Пожалуйста, Уинтер. Ты должна верить мне. Я никогда не собирался причинять тебе боль, а просто делал свою работу. Пожалуйста, никому не говори об этом. Ты уничтожишь все мои шансы поступить в колледж Лиги Плюща, и мои родители… если бы они знали об этом, они бы возненавидели меня.
Я сопротивляюсь смеху, не в силах понять, почему он не может понять, насколько серьезно это дерьмо. Разве он не понимает, как уничтожает этих девушек, которых продает своему дяде? Разве он не понимает, что с ними происходит, когда они попадают в руки этих монстров? Трахни меня.
Я качаю головой.
— Сделай себе одолжение — развернись и уйди. Ты и я, мы никогда не будем крутыми. Ты кусок дерьма, и просто знай, что, если кто-то придет задавать вопросы, первое имя, которое я назову, будет твое. Ты мертв для меня, и я не могу дождаться, когда увижу, как ты и твой дядя разобьетесь и сгорите. Поверь мне на слово, вы оба окажетесь в тюрьме или умрете, и я не хочу иметь с вами абсолютно ничего общего. Не подходи ко мне, не подходи к Эмбер, и ради своей жизни, не приближайся ни к одной другой девушке, иначе я прикончу тебя, а это обещание. Понятно?
Глаза Нокса расширяются, и, когда он выдерживает мой взгляд, я не сомневаюсь, что он понимает, насколько я серьезна, но он так же хорошо, как и я, знает, что мне абсолютно нельзя доверять. Ни один проклятый человек не поверит моей истории вместо своей. Я просто ничтожество из дерьмовой приемной семьи, которому придется орать во всю глотку громче всех остальных, лишь бы его услышали. Уничтожение Нокса и его дяди будет гребаным марафоном, но я готова принять вызов.
Видя во мне угрозу своей дерьмовой подработке, он, наконец, начинает пятиться, и на этот раз, я думаю, он понял суть. Он не вернется, чтобы трахаться со мной, но, к несчастью для его мозга размером с горошину, я не думаю, что он понимает, насколько неправильно то, что он делает. Хотя, возможно, он и понимает, но ему все равно.
Как только он, наконец, скрылся из виду, я выдохнула и развернулась на каблуках, чтобы обнаружить четверых парней, уставившихся прямо на меня.
— Ребята, вы серьезно думаете, что я не могу справиться? — спрашиваю я, переводя взгляд на Карвера, прежде чем переместиться в конец очереди. — Идите вы все на хуй. Я не девица в беде.
Уголки губ Карвера растягиваются в улыбке, и впервые с тех пор, как он впервые встретился с ним больше недели назад, он смотрит на меня так, как будто видит какой-то потенциал, но все, чего мне от этого хочется, так это хлопнуть себя по колену, в свое барахло и назовите это днем.
Понимая, что я ничего не добьюсь с ними, я поворачиваюсь на каблуках и вижу Сару Беннетт, стоящую прямо передо мной с самодовольной ухмылкой
— Нужно что-то? — спрашиваю я, чувствуя, что парни слоняются вокруг.
— О, черт возьми, нет, — смеется она. — Не от тебя. Кто знает, где ты была? Я не хочу что-то подцепить.
Я не могу не смеяться.
— Это лучшее, что у тебя есть? — спрашиваю я, немного разочарованная. — Я думала, ты собираешься дать мне что-то хорошее, но ты идешь на меня с этим дерьмом от болезни? О, дорогая, тебе придется постараться намного больше.
Она ухмыляется, и на секунду я запинаюсь. У меня никогда не было стычек с ней, но до сих пор она не дрогнула. Обычно это говорит мне о том, что у нее что-то спрятано в рукаве, и по опыту это никогда не бывает чем-то хорошим.
Ее рука дергается, и я опускаю глаза вниз, чтобы найти ее телефон в ее ладони, и все мое тело напрягается.
— О, дорогая, — издевается она певучим тоном, пытаясь подражать мне. — Мне не нужно, черт возьми, пытаться, потому что у меня есть все, что мне нужно, прямо здесь.
— Пожалуйста, поделись с классом, — прошу я, когда ее друзья начинают хихикать и смеяться, указывая на меня и называя шлюхой.
Сара смеется.
— Хорошо, — говорит она, поднося телефон к себе и глядя на экран, нажимая несколько кнопок. — Но просто помни, что ты просила об этом.
Я закатываю глаза, но, когда она переворачивает телефон, и я обнаруживаю, что мое лицо смотрит на меня, а мои губы обвились вокруг члена какого-то парня, все внутри меня рушится.
Воспроизводится видео, и мне требуется всего секунда, чтобы понять, что это видео, загруженное на Pornhub, видео, которое было снято без моего согласия, когда мне было всего шестнадцать.
Унижение нахлынуло на меня, когда я смотрю, как катаюсь на чьем-то члене, чертовски хорошо зная, что Карвер, Кинг, Грейсон и Круз стоят прямо позади меня, с более чем идеальным обзором телефона Сары. Я чувствую, что начинаю закрываться, но черт возьми, я ни за что не дам знать этой суке.
— Значит, ты увлекаешься изнасилованием и детской порнографией, а?
— Что? — рявкает Сара, когда я отчаянно сдерживаю слезы, и только тогда Карвер делает шаг прямо мне в спину, его рука падает на мою талию и медленно начинает обводить ее, крепко сжимая.
— Это именно то, на что ты смотришь. Мне было шестнадцать, когда это записал парень, который напоил меня на вечеринке и сказал, что он старшеклассник. Оказывается, ему было двадцать два года, и он чертовски хорошо знал, что я несовершеннолетняя. Это означает, что видео, которое ты без сомнения распространяла по школе среди других несовершеннолетних, на самом деле является детской порнографией, уголовным преступлением. Интересно, как присяжные отнесутся к тому, что в твоем телефоне сохранена детская порнография, — я вздрагиваю, прежде чем всхлипнуть от ужаса. — О, нет. Судимость не будет хорошо смотреться при поступлении в колледж.