Динка
Шрифт:
– Огонь! – подбодрившись, кричит Никич. – Навались!
Буря стихает, но волны разъяренной реки не успокаиваются... Еще и еще раз вспыхивает и гаснет на берегу огонек... Лодку относит в сторону от него... Никич вынимает одной рукой железную табакерку и, с трудом достав оттуда коробку спичек, зажигает сразу две. Ветер и брызги воды мгновенно тушат их, но через минуту ответный огонек на берегу вспыхивает уже в том направлении, куда относит лодку...
Ленька черпает и черпает воду... В молочно-сером рассвете чуть-чуть уже обозначаются лица; мальчик
«Терпи, брат Ленька! Все повернем мы по-своему и жить будем...»
«...Как цари!» – подсказывает ему Ленька.
«Ну, зачем нам такая дурацкая жизнь? Цари, брат, лодыри и тунеядцы, а мы – рабочие...»
Замечтавшись, Ленька уже не глядит на бушующую реку и не ищет берега. Берег приближается как-то быстро и неожиданно.
Первым выпрыгивает Костя, за ним Николай. На пустынном песчаном откосе в серой мгле виден пароконный экипаж; около него, попыхивая папироской, стоит кучер.
– Живее! – торопит Костя.
Но Николай, крепко прижав к себе мокрого до нитки Леньку, быстро говорит:
– Константин, запомни: это Ленька Бублик, мой Ленька! Позаботьтесь о его судьбе! – И, глядя в глаза мальчика, тихо добавляет: – А ты жди меня и слушайся приказа старших!
Ленька ничего не успевает сказать, затуманенными глазами смотрит он вслед исчезающим в сумраке Николаю и Косте, слышит цоканье копыт, видит, как, сорвавшись с места, быстрые кони уносят куда-то вдаль закрытый экипаж с его дядей Колей...
– Садись, Леня! Уехали они. Время и нам обратно, а то хватится Митрич лодки... – ласково, с глубоким удовлетворением говорит Никич.
Ленька садится на весла... Медленные крупные слезы текут и текут по его лицу... И не знает он сам, сладкие или горькие эти слезы...
– Не плачь! Радуйся! На свободу вырвался большой человек, – строго говорит Никич.
Глава 60
На городскую квартиру
На другой день, сидя на утесе, Ленька тихо и взволнованно передавал Динке все события этой страшной ночи. Динка слушала, широко раскрыв глаза:
– А как же я проспала! Как же я не слышала ничего! Я только утром проснулась, когда мама поила Никича чаем... Я думала, что Никич заболел, потому что мама и Катя все упрашивали его лечь в комнате, а потом ходили в палатку и натирали Никичу спину скипидаром с салом, – морща нос, рассказывала Динка.
– Продрог он. Мы назад ехали, дак волны уже потише были и дождь перестал, но ведь мокрые обое до нитки... Пока гребли, еще ничего, только руки в плечах как обломал кто... Устал он, Никич-то. Вылезли на берег, руки у него трясутся, весь синий, никак лодку привязать не мог. Я сам привязал и замок замкнул... Хорошо, никого из рыбаков не было... – ежась, вспоминал Ленька и тут же, широко улыбаясь, радостно добавлял: – Убег мой дядя Коля!.. Кони как птицы! Так подхватили и понесли! А кучер-то знаешь кто был? – Ленька наклонился к уху девочки. – Сдается мне, ваш дядя Олег... Я его по всей повадке узнал...
– Наверное... – задумчиво сказала Динка. – Они ведь все заодно. А лошади такие, как птицы, наверное, из графской конюшни. Я их видела летом... А только куда же мама с Катей поехали? И Алину с собой взяли... И амазонки свои взяли...
– А кто это – амазонки? – удивленно спросил Ленька.
– Это такая одежа, вроде длинного платья, чтоб верхом кататься. Они сказали, что едут к дяде Леке на пикник. А меня не взяли и Мышку не взяли... Я бы прицепилась, конечно, но мне без тебя не очень хотелось, и Мышка осталась ухаживать за Никичем...
– Это что-то не зря... – задумчиво заключил Ленька и, вдруг побледнев, испуганно огляделся вокруг. – Когда б этот предатель Меркурий остался живой, не уйти бы дяде Коле... – прошептал он словно про себя.
– Постой... а куда он делся? – держа его за рукав, спросила Динка.
Ленька посмотрел на нее мрачными потемневшими глазами.
– Убил я его... – тихо сказал он.
– Убил? – Глаза у Динки заблестели. – Сам, один, или с Костей?
Ленька прерывистым шепотом стал рассказывать то, что вначале хотел обязательно скрыть. Но душа его, отягощенная совершенным поступком, требовала облегчения и сочувствия подруги.
– Сбросил я его, понимаешь? Человека убил! – с ужасом в глазах добавил он хриплым шепотом.
– Какого человека? Это же был предатель. Его так и надо... – убежденно сказала Динка и, вскочив, рванулась к краю пропасти.
– Стой, куда ты! – схватил ее за руку Ленька.
– Я посмотрю, где он, – вырвавшись, шепнула Динка и, подбежав к доске, осторожно заглянула вниз.
– Упадешь! – бросился за ней Ленька.
– Да не упаду... Нету его... Уплыл... – сообщила она, вставая, и вдруг серьезно сказала: – Такого гада и раки есть не будут!
Ленька с удивлением посмотрел на нее, и глаза его повеселели.
– А я знаешь как запугался... Впервые мне это случилось... Конечно, не человек он, а предатель, это ты правильно сказала. Теперь я и думать об нем не буду!
– Вот еще – думать! Ты молодец, Лень... Он бы, может, и Костю, и твоего дядю Колю выдал... Таких всегда убивать нужно! – деловито сказала Динка, разворачивая принесенный с собой из дому узелок. – Давай попьем чаю, Лень. Вот Линины пироги и мясо, что Катя нам на сегодня оставила. И сахар вот, и хлеб... – с удовольствием раскладывала она на камушке свое угощение.
Ленька, не евший ничего со вчерашнего обеда, весело сказал:
– А чай у меня в котелке горячий! Я все кипяток пил тут...
Запивая горячим чаем Линины пироги, дети продолжали обсуждать события этой ночи.
– Вот еще что... Дядя Коля сказал про меня: это, говорит, Ленька Бублик! – захлебываясь от радости, рассказывал мальчик. – Позаботьтесь о нем, сказал он вашему Косте.
– Так и сказал, Лень? Так они все знают про тебя! Они непременно позаботятся! – обрадовалась Динка.