Динокко
Шрифт:
— А-а-а… — засмеялся Майк. — Ну, у мотоциклистов есть такой клуб «Тысяча миль». В него попадают те, кто сумел за сутки одолеть эту самую тысячу миль. За это невероятное достижение они обречены носить почётное звание «Железная Задница»… — и он опять засмеялся. — Ещё немного — и я бы тоже удостоился, но боюсь, моя задница недостаточно железная.
Он допил кофе, отдуваясь. За окнами стало немного светлее.
— Глен, — подумав, спросил Майк. — А как называется этот город?
Хозяин отложил кухонные принадлежности и вышел из-за стойки, вытирая руки о фартук.
— Как тебе сказать, — осторожно начал он. — Дело в том,
— Не понял. — Майк откинулся на спинку стула. — А на указателях что написано?
— На каких указателях?
— Так. — Майк поднялся. — Погоди, я сейчас.
Он поднялся к себе в комнату и принялся искать рюкзак, который вечером закинул в угол. Достал помятую карту и спустился вниз, разворачивая её на ходу.
— Вот, посмотри. — Он разложил карту на столе, обращаясь к Глену. — Я ехал вот отсюда, свернул здесь, проскочил магистраль, стало быть… Что за чёрт?
Палец Майка упёрся в тёмно-зелёное пятно.
— Нет здесь никакого города. — Озадаченно констатировал он. — Ни города, ни посёлка, ни деревни — вообще ничего! И дороги тоже нет… Откуда здесь горы?! Здесь лес должен быть, и река вот тут…
— Майк, — мягко сказал хозяин. — Я никогда не слышал ни о какой реке, хоть и прожил здесь достаточно долго. Здесь всегда были горы. И мне не известно ни одно из наименований на твоей карте. Хотя из этого вовсе не следует…
— Бред какой-то. — Майк пожал плечами. — Да нет, всё правильно — вот здесь я свернул, потом проехал туннель… Или это не туннель был? Чёрт, темно было… Нет, карта врёт. Это точно.
— …вовсе не следует, что она неправильна.
Майк нервно хихикнул.
— Ладно. — Сказал он. — Если есть въезд, значит, есть и выезд. Разберёмся.
— Конечно. — Глен опять удалился за стойку и принялся греметь посудой.
Майк подошёл к окну.
— Вроде бы стихает. Пойти прогуляться, что ли?
Глен наставительно произнёс:
— Никакой дождь не заменит хорошей ванны.
— Ну да. — Майк смутился. — Конечно. Ванна в подвале, да?
— И ванна, и туалет.
Через полчаса Майк снова подошёл к стойке.
— Пойду всё-таки прогуляюсь, делать-то нечего. Глен, у тебя зонтика случайно нет?
— Почему же нет? — Глен опустил руку куда-то под стойку и принялся шарить там. — Тебе какой?
— А что, есть выбор? — Усмехнулся Майк. — В детстве я любил брать бабушкин зонт. Старый, как палеолит. С парусиновым верхом и толстой деревянной ручкой. Он был такого размера, что под ним запросто могло поместиться трое таких, как я. Или даже четверо. Внушительный был зонт.
— Попробуй вот этот. — Глен выволок из-под стойки старый пыльный зонт.
Майк с удивлением взял его в руки.
— Знаешь, — сказал он, приглядываясь. — Почти как тот. Очень похож. Ладно, я пойду поброжу по городу, которого нет на карте — когда ещё случай представится.
Он распахнул дверь на веранду. Мокрый ветер, пахнущий листвой, пробежался по комнате и спрятался где-то в углу.
— Обед через два часа. — Глен поправил фартук, закатал рукава. — Лучше не опаздывать — некоторые блюда нужно есть свежеприготовленными, второй раз разогревать — значит испортить.
— Совсем как
На веранде он раскрыл зонт и вышел под дождь. Капли тут же начали выбивать пыль из чёрного парусинового верха, и Майк чихнул. Сначала он подошёл к навесу, оглядел мотоцикл. Открыл бак, заглянул внутрь. Похлопал мотоцикл по сиденью и отправился в город.
Майк закурил, перехватив зонтик. Несколько минут он просто стоял под деревом, разглядывая город. Что-то знакомое чудилось во всём этом. Мощёная булыжником улочка уходила вниз, петляла между домами из камня. Некоторые были увенчаны ажурными башенками. Совсем недалеко виднелся дом белого кирпича, оплетённый плющом доверху. На шпиле поскрипывал флюгер в форме попугая. Плющ добрался и туда — обвил кованую фигурку, мешая вращаться. Немного в стороне проходила, кажется, канатная дорога — наверняка сказать было нельзя, верхний конец находился где-то в облаке, опустившемся между гор. Майк улыбнулся — как говорится, всё это слишком хорошо для того, чтобы быть правдой.
Городок прикрылся пеленой дождя, спрятался за ней, как прячется застенчивый ребёнок от незнакомых гостей, вдруг появившихся в доме — с осторожным любопытством выглядывая из своего укрытия и снова отступая, почувствовав нескромный взгляд. Майк попытался не обращать внимания на колотящееся сердце — докурил и затопал вниз по мокрому булыжнику, стараясь шагать бодро и непринуждённо. Мало ли на свете похожих городов.
Он прошёл между домами-близнецами, удивлённо глядящими оконными глазницами друг на друга с разных сторон улицы. На крохотной треугольной площади с фонтаном ему навстречу попалась тоненькая девушка с прозрачным зонтом. Она улыбнулась ему, и он улыбнулся в ответ почему-то облегчённо, вдруг почувствовав себя так, словно вернулся домой. Постоял немного у фонтана, глядя, как вода, льющая сверху, играет с водой, бьющей снизу. Прошёл мимо навеса с пустующими столиками, свернул куда-то в переулок и едва вспомнил, что Глен просил его быть к обеду вовремя.
Мокрый зонт он оставил на веранде.
— Глен, у меня, кажется, дежа вю. Ещё немного — и я решу, что попал в сказку. — Он принюхался. — Пахнет божественно. Как ты это делаешь?
— Очень просто. — Хозяин жестами опытного фокусника начал расставлять прибор. — Надо всё делать вовремя, и подавать на стол тоже.
— Твоя правда. — Майк сглотнул слюну. — Мне приходилось бывать в нескольких местах, хваставшихся своей кухней, и везде приходилось дожидаться. Есть такое смешное место, где ты можешь взять тарелку, пойти к общему столу и набрать в неё всяких кушаний на свой вкус — так вот, там приходилось дожидаться, пока тебе принесут эту самую пустую тарелку… Это что, такой тайный поварской ритуал — выжимать из клиента желудочный сок?
— Может быть. Я не знаю всех обычаев. — Глен снял крышку с поблёскивающей кастрюльки, и Майк застонал в предвкушении. — Я не всегда был поваром и не так уж много путешествовал. Но мне нравится, когда всё происходит вовремя, не раньше и не позже.
Майк принялся уминать что-то воздушно-жёлтое, вздувавшееся, едва к нему прикасались ложкой. Было видно, что как минимум в течение двадцати минут он не способен будет разговаривать. Глен удовлетворённо поднял бровь и величественно удалился за стойку.