Дипломат поневоле
Шрифт:
В радиусе действия раций никого из первого взвода больше не обнаруживалось. Впрочем, это по большому счету ни о чем не говорило – с такой высоты парашютистов могло разбросать слишком далеко. Отдельные дебаты вызвал вопрос связи с орбитой, однако пока решили на контакт с Варягом не выходить. Никаких признаков поисковой операции в ближайших окрестностях не наблюдалось, а заявлять о себе во всеуслышание пока было рановато. Кто его знает, к чему это могло привести. Альвала – родная планета вышедшей в космос цивилизации, спутники отслеживающие радиосигналы на ее орбите есть наверняка и во время войны они вряд ли находятся в спящем режиме.
В небольшой яме разожгли аккуратный
– Нечего тут особо думать – решительно заявил Паша-пацан, выскребывая пластиковой ложкой остатки каши со дна котелка. – Завтра пойдем к дороге. Посмотрим, есть ли движение, пройдемся вдоль пути, может, где домик будет или там хуторок. Ну а дальше как в кино – зайдем, спросим «бабка, немцы в деревне есть» ? В смысле, чья власть – гильдий или Высоких. Автопереводчики у нас имеются. Если Высоких – то попросим подбросить к начальству и сразу же выйдем на связь с Варягом. Скажем мы там-то и там-то ведем переговоры с таким-то Высоким родом. И добавим: при невыходе на связь через полчаса, считайте нас героями посмертно и бросайте сверху пару мегатонн для вразумления.
– А если власть гильдейцев, то грохнем бабку, чтобы не оставлять свидетеля и пойдем партизанить? – перебил его Ким. – Или тоже потребуем сначала доставить к начальству? Авантюрист ты Паша. Хотя, надо признать, план у тебя четкий и конкретный. Особенно мне про ядерную бомбу нравиться. Ты сказок начитался? Думаешь, чтобы вызволить из задницы четырех русских лейтенантов кто-то из нашего начальства будет кому-то угрожать атомным ударом и портить перспективные отношения с чужими? Чудак человек, когда же такое в нашей Российской Федерации было?
– Вот если ты такой умный, то сам и предлагай что нам делать…
– А я думаю пока.
– Вот и думай.
– В любом случае надо идти к дороге, – вмешался Илья. – Без контакта с местными не обойтись, нужна информация. Но тут уж лучше одинокого грибника какого-нибудь отловить. Назовемся спецгруппой и расспросим что да как.
– Спецгруппой кого? – пожал плечами Ким. Гильдейцев или Высоких? – Да и спалимся тут же, непохожи мы ни на кого из альвалан.
– А это как работать, – неожиданно поддержал идею Ильи Борис. – Вот представь, идешь ты с корзинкой по лесу, а тут на тебя четверо мужиков в боевых костюмах выходят и сразу ствол в морду. Рассказывай мол, кто и откуда, ну и так далее. Тут тебе не до вопросов будет, тут жизнь спасать надо. Да мы и отвечать не станем. Когда информацию снимем, скажем по обстановке – мы дружина Высоких или там спецназ Гильдии.
– Проболтается – возразил Паша.
– Безусловно. Но скорее всего, далеко не сразу, а потом, когда страх пройдет. И это, если аборигену еще поверят и передадут информацию наверх по инстанции. В любом случае у нас будет время принять решение. Или нам безвылазно в лесу сидеть и от каждого куста шарахаться? Гильдейцы нас скорее всего сдадут китайцам. Высокие – не знаю, могут быть варианты. Судя по тому, что пока нас не ищут у нас есть шанс прорваться к Высоким по своей воле, если работать быстро. Но с каждым часом бездействия он уменьшается. Все равно ведь найдут. Тогда давай сразу Варяг вызывать, чего тянуть?
– Ладно, убедил. Завтра выйдем к дороге и попробуем разобраться.
Сутки на Альвале продолжались около двадцати двух земных часов. Этот факт не являлся тайной для организаторов российской экспедиции, поэтому в коммуникаторах бойцов была возможность адаптировать часы к местным суткам и даже к местным единицам измерения времени. Впрочем, чтобы это сделать, нужно было знать точное время текущего часового пояса, которое сказать бойцам в спешке перед стартом как-то позабыли. Так что можно было лишь просто констатировать: рассвет начался около девяти утра по условно-корабельному времени. В принципе удобно получилось.
К дороге, которую Илья видел при приземлении, офицеры выдвинулись в десять часов ровно, когда совсем рассвело, наскоро позавтракав концентратами и по возможности ликвидировав следы своей ночевки. Сегодня шагалось гораздо легче чем вчера. Хотя всю ночь до утра ноги у Ильи и ныли, отзываясь болью при каждом резком движении, но после пары сотен метров марша неприятные ощущения ушли сами собой. Хороший признак – это значит, что с мышцами физически все в порядке, а боль была вызвана банальным накоплением молочной кислоты от непривычной нагрузки.
Альваланский лес жил своей жизнью – наверху, среди густых крон, летали какие-то крохотные птахи, на покрытой ковром из прелых листьев и невысокой желто-зеленой травы земле сновали мелкие насекомые, на стволе одного из деревьев Илья увидел здоровенную, сантиметров пятнадцать длинной, рыжую гусеницу. Но вот никакой крупной живности заметно не было. Явно не джунгли с их зарослями и вездесущей флорой и фауной. Скорее уж подмосковный осенний лес. Но и это сравнение было бы не точным – почва сухая и твердая, опавшие листья внизу, соседствуют с зелеными густыми кронами вверху, трава присутствует всех оттенков – и желтого и сочно – зеленого, странный кустарник на манер плюща обвивает стволы одних деревьев и почему-то напрочь игнорирует другие, стоящие совсем рядом… в общем, смешение всех сезонов и типов.
К дороге вышли часа через три. Лес резко оборвался, закончившись неглубокой канавой, за которой виднелось поднятое на невысокую земляную насыпь дорожное полотно. Неширокое, шагов в восемь-девять, с аккуратно насыпанными обочинами. Эта дорога, которую Илья сверху принял было за грунтовую, таковой не являлась, только ее твердое покрытие было не серым, а грязно-коричневым. Причем альваланский «асфальт» был не в лучшем состоянии – с трещинами и выбоинами.
– Не следят за дорогой местные – прокомментировал состояние полотна Паша-пацан.