Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди
Шрифт:
Работал в Тунисе специалист Н. У него были проблемы с потенцией, и все попытки обзавестись потомством к желаемому результату не приводили.
И тогда он купил телевизор. В те годы в Тунисе можно было ловить первый итальянский канал RAI Uno. Каждый день после обеда итальянская певица Рафаэлла Карра вела развлекательную программу. И о чудо! При виде Карры Н. становился активным мужчиной. Да настолько, что через положенное время родился мальчик, которого они в честь певицы назвали редким для России именем Рафаэл.
Через
«Это было в Мегаре, предместье Карфагена, в садах Гамилькара…» — так начинается роман Флобера «Саламбо».
Карфаген — это совсем рядом, пригород Туниса. В Тунисе все пропитано древностью. Там нельзя копать метро, потому что уже на глубине в метр можно найти предметы, относящиеся к Карфагену. Мальчишки, продающие туристам кусочки мозаики, предлагают действительно мозаику древнеримских времен.
Министр Елютин восхищался римской баней в Карфагене.
— Какая древность! — повторял он.
— Мы это за древность не считаем, — пояснил сопровождавший его гид. — Вот внизу — развалины финикийского храма. Это настоящая древность.
В Тунисе работали советские инструкторы по спорту. Среди них были чемпионы мира и олимпийских игр.
Как-то после пляжа мы со Славой Коваленко, будущим послом в Грузии, зашли в маленький бар.
— Здесь, если что случится, мы в полной безопасности, — сказал я и показал на невысокого щуплого парня, пившего пиво в углу.
Слава удивленно посмотрел на меня, а я объяснил:
— Это олимпийский чемпион по боксу.
Хорошо я знал и чемпиона Союза по дзюдо. Среднего роста, никакой выдающейся мускулатуры, очень скромный.
— Тебе когда-нибудь в жизни приходилось применять свое мастерство? — как-то спросил я его.
— Нет, ни разу. Однажды к моей жене пристал пьяный. Я уж было хотел его отогнать, но тут жена его схватила и оттолкнула. Он упал, а я удостоверился, что он жив, и мы ушли.
— Сегодня я приготовлю пиццу, — сообщил перед приемом наш повар Юра.
Что такое пицца, тогда никто не знал, но название было на слуху.
То, что он приготовил, пиццей назвать было трудно, о чем я ему и доложил после приема.
— Все равно это вкусно, — возразил он. — А пиццу я ел, и моя пицца лучше.
— Ты не пробовал класть в борщ карри? — спросил я его.
— Нет, — удивился он.
— Попробуй, будет очень вкусно.
— Да, но это уже будет не борщ.
— Так же как и то, что ты приготовил, не является пиццей, — ответил я.
Обед в нашем посольстве. Повар разносит шатобриан. Подходит с блюдом ко мне. Шутки ради я протянулся не за ближайшим ко мне куском, а за куском в другом конце блюда. Повар шепчет:
— Берите тот, что с краю.
Я взял и принялся следить за тем, кому предназначается кусок, который я чуть было не взял. Оказалось — жене посла.
После приема она возмущалась:
— Мясо невозможно было есть: сухое, жилистое.
— По-моему, мясо было отличное, — не согласился посол.
— Отличное, — подтвердил посланник.
Я тоже сказал «отличное» и про себя улыбался. Я все понял. Послиху не любили. И при каждом удобном случае не упускали возможности сделать ей гадость.
Цены в Тунисе росли, а зарплата не повышалась в течение пяти лет. Мы с послом решили просить центр повысить зарплату. Главный документ, который необходимо было прилагать к просьбе о повышении зарплаты, назывался «бюджетный набор»: там нужно было указать цену продуктов и товаров первой необходимости на местном рынке и к каждому пункту приложить документ, подтверждающий цену.
Для всех стран список был един, для Туниса, например, нужно было представить цену на столь распространенные в стране теплые рукавицы и лыжи. Кроме того, список был составлен очень давно и не обновлялся, поэтому в него входили патефон и калоши.
Мы создали бригаду, направили людей по магазинам. Ребята нашли торговцев, которые выдали им чеки на покупку патефона и лыж. Потом мы направили документы в Москву.
Через месяц для проверки к нам приехал начальник валютно-финансового отдела, мой старый знакомый Володя Купцов.
Володю я знал давно. Будучи третьим секретарем в Марокко, он вместе с кагэбэшником в отсутствии жен устроил прогулку по питейным заведениям. Они попали в облаву и целый час отстреливались от полиции духовыми пистолетами. Кагэбэшника с работы выгнали, а с Володей получилось по-другому. Заведующий Первым африканским отделом хитрейший Алексей Алексеевич Шведов добился того, чтобы доложить его дело самому Громыко. Он знал слабость министра: тот никогда никого не увольнял. И в этом случае Громыко вертел документы, потом обратил внимание на то, что до института Володя окончил какой-то бухгалтерский техникум.
— У нас не хватает бухгалтеров, а мы увольняем специалиста, — посетовал он.
И Володю направили в Валютно-финансовое управление, где умный и предприимчивый парень с годами дошел до должности начальника управления.
Володя терпеть не мог нашего посла В. Кизиченко и, сидя у меня дома за обедом, убивался:
— Не хочу я ему повышать оклад. Если бы не ты, ни за что бы не повысил. Ты не собираешься отсюда?
Я не собирался, и оклад нам повысили. На 15 % вместо запрошенных десяти.