Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди
Шрифт:
Признаюсь, я ожидал увидеть тишину и запустенье, но, как только вошел в двухэтажное здание, занимаемое комитетом, то сразу погрузился в обстановку кипучей деятельности: все куда-то спешили, несли бумаги.
Секретаря комсомольской организации я нашел в кабинете парткома.
— Чем вы занимаетесь? — с места в карьер спросил я. — Художественные лотереи давно уже не разыгрываются.
— Мы работаем с комсомольцами, — гордо ответил он. — Пока существует комитет, существуют комсомольцы.
— Ты можешь познакомить меня с комсомольцами?
И
В отделе живописи мы увидели людей, которые составляли каталог картин для лотереи. В другом отделе спорили о качестве какой-то картины. Оживленно было в отделе внешних сношений, там работали над изучением опыта лотерей за границей. Ну а бухгалтерия, отдел кадров — их вопрос об отмене лотерей не касался.
Комитет расформировали только через восемь месяцев после моего посещения.
Это была лотерея, смысл которой заключался в том, что люди выигрывали картины. Отмену ее никто не заметил, но я посещал организации, которые вроде бы занимались делом нужным, но не делали ничего. Так, секретарь комсомольской организации Научно-исследовательского института лекарственных препаратов говорил мне, что за три года в институте не было получено ни одного нового лекарства, а работало там 230 человек.
Около моего дома на улице Новаторов открыли новый продовольственный магазин. Я по ценам небольшой специалист, но соседи говорили, что директриса мошенничает.
Однажды на каком-то семинаре в горкоме я встретил парня, который раньше был инструктором в нашем райкоме комсомола. Теперь он стал одним из начальников московского общепита. Я пожаловался на директрису магазина.
— Какой магазин? — спросил он.
— Новый. На улице Новаторов.
— А! Там директор… — и он назвал фамилию директрисы. — Нет, ее не надо трогать. У нее уже есть квартира, есть машина. У сына тоже есть квартира и машина. Если назначим нового, он будет собирать и на квартиру, и на машину.
Тогда я решил пожаловаться на то, что в магазине не бывает «Боржоми», только «Миргородская слабительная вода».
— Ничего нельзя поделать. Если завезти «Боржоми», то его моментально раскупят, и продавщицам придется самим таскать из подвала новые ящики, потому что денег на грузчиков нет.
— Но зачем слабительная вода?
— Они обязаны иметь в ассортименте одно название минеральной воды. У нас все директора борются за эту «Миргородскую»: ее мало кто покупает. Поэтому она всегда есть в ассортименте и не надо таскать ящики. А тебе я могу дать совет. Завтра приходи и напиши благодарность в книгу жалоб и предложений.
Так я и сделал. И с тех пор в магазине меня встречали как родного и предлагали то, чего не было на полках.
Когда у меня дома бывали гости, я иногда просил их спуститься в магазин и написать благодарность.
Первый раз я увидел близко Юрия Гагарина в ноябре 1964 года. Тогда к активу московского комсомола приехал только что избранный первым секретарем ЦК Л. Брежнев. Моложавый, в прекрасно пошитом синем костюме, с обручальным кольцом, Брежнев шутил, в перерыве охотно отвечал на вопросы. Совещание проходило в зале гостиницы «Юность» около метро «Спортивная». Тогда через одного человека от меня сидел Гагарин. Он был напряжен, не улыбался.
Через три года снова совещание в «Юности». И снова я увидел Гагарина. Более того, оказался с ним в одной очереди в буфет за немецкими шоколадными телефонами.
Я рассказал ребятам, что этот телефон для меня очень кстати:
— Сегодня у моей жены день рождения, на подарок я отложил пять рублей, но после захода в бар в кармане осталось только два рубля. А телефон и выглядит отлично, и стоит рубль.
— Отличный подарок, — согласились ребята.
— Отличный-то отличный, но подарок за рубль… несолидно.
— А ты скажи, что он стоит десять рублей, — посоветовал кто-то.
— Не поверит.
— А мы все подтвердим, распишемся, что он стоит десять рублей, — предложил Гагарин.
Договорились.
Я купил телефон. Но в это время раздался звонок. Все заторопились. Подпись у Гагарин я так и не получил. Через несколько месяцев он погиб.
В ноябре 1974 года через месяц после прихода к власти Брежнев приехал на встречу с комсомолом.
Нас собрали в конференц-зале гостиницы «Юность». Брежнев появился вовремя, прочел доклад на два часа, в перерыве оставался в зале, отвечал на вопросы. Спросил, где можно покурить, потом передумал, сказал: «Надо бросать».
Нам он понравился: в модном синем костюме, дружеское расположение. От него пахло хорошим табаком и дорогим лосьоном.
Сидевший рядом со мной Саша Рыбин из ЦК ВЛКСМ после доклада сказал мне:
— Все. Коммунизм откладывается на неопределенный срок.
— Почему? — удивился я.
— А ты разве не заметил у него на руке золотое обручальное кольцо?
И повторил:
— Коммунизм откладывается на неопределенный срок.
Как в воду глядел.
12. Это было в Мегаре, предместье Карфагена
12.1. Две должности в Тунисе
В Тунис я приехал в 1982 году и занял две должности — секретаря парткома колонии и советника посольства по внешнеполитическим вопросам. В посольстве я заменил арабиста, занимавшегося, кроме всего прочего, контактами с организацией Арафата. Такая практика часто применялась. Чтобы запутать местную или иную разведку, вместо уехавшего приезжал человек с совершенно другим заданием.
Тем не менее после моего приезда в Америку крупные американские газеты представили меня как дипломата, направленного в Тунис для личных контактов с Арафатом. Я не возражал.