Дипломаты, шпионы и другие уважаемые люди
Шрифт:
— На этой картине великий художник… — она наклонилась, прочла фамилию, — изобразил… раз, два, три, четыре, пять человек и раз, два, три, четыре, пять собак. Лица у людей белые, а у собак коричневые, этим художник хотел подчеркнуть разницу между людьми и собаками. На небе солнце, этим художник хотел показать, что действие происходит днем. Сюжет картины — известная притча, которую вы должны знать. Перейдем к следующей картине.
В Москве нас пригласили в Комитет дружбы народов на прием по случаю пребывания в столице нескольких иностранных
Польки не понимали, в чем дело. Я им объяснил, что «тот памятник плохой, нет экспрессии», а у первопечатника «и динамика, и размах». Польки прикладывали указательный палец к виску.
Руководил делегацией партийный начальник, память о нем у меня сохранялась долго: он мне прислал письмо, в котором называл меня семью разными именами.
Однажды я вез французских туристов из Ленинграда в Москву.
Как только поезд тронулся, у одной француженки резко заболел бок. Молодая девчонка сначала держалась, но потом, когда боль усилилась, начала кричать. Подошел начальник поезда:
— В поезде врачей нет. Первая остановка через полтора часа в Малой Вишере.
Я пошел по вагонам и стал спрашивать, нет ли среди пассажиров врача. Врачей не было. Вдруг в одном из купе я увидел офицерскую шинель с погонами подполковника медицинской службы. Через минуту в купе зашел мужчина лет сорока.
— Вы врач?
— Ну и что?
— В одном из вагонов девушке плохо. Нужно помочь.
— А что я могу сделать? На следующей станции вызовете врача.
— Следующая станция нескоро.
— Подождет.
Я начал его убеждать, и подполковник неохотно согласился. И он уже собирался идти, как я ему сказал, что больная француженка.
— Тогда я не пойду. Зачем это мне?! Я служу в такой части… Мне связь с иностранцами ни к чему.
Я продолжал уговаривать, и он все-таки пошел.
Он лениво вошел в купе, где лежала больная, начал ее осматривать. Потом вдруг изменился в лице:
— У нее перитонит. Если в течение двух часов не сделать операцию, она умрет.
Ближайшая больница, где могли сделать операцию, была в Малой Вишере.
По требованию подполковника машинист затормозил на одной из маленьких станций, и начальник поезда бросил записку: «На поезде больная, которой срочно требуется операция. Предупредите Малую Вишеру».
Доехали до Малой Вишеры. Мы с подполковником вывели больную. Там ее ждала врач.
Выяснилось, что в больнице, куда больную должны были доставить, нет хирурга. Ему позвонили, и он будет только через три-четыре часа.
— Не доживет, — сухо констатировал подполковник.
— Нечего делать, — вздыхала врач. — Придется ждать.
Подполковник помолчал с полминуты и после нескольких неприличных слов распорядился:
— Прикажите, чтобы готовились к операции.
— А кто будет делать операцию?
— Я. Только пусть соберут мои вещи.
Поезд задержали до тех пор, пока из купе не вынесли вещи подполковника.
Утром в Москве я получил телеграмму:
— Операция прошла успешно.
А еще дней через десять я встречал веселую француженку на Ленинградском вокзале.
Позже я связался с больницей, хотел узнать имя подполковника, чтобы как-то отблагодарить его.
— Не сказал, — ответили мне в больнице. — Ни имени, ни фамилии. Сделал операцию, выпил полстакана спирта и уехал.
— Как сделал операцию?
— Блестяще.
В «Спутнике» я пришелся ко двору. Меня посадили на кадры. Помню, однажды вызвал меня заместитель председателя Л. Шило и распорядился:
— Позвони в профсоюзную школу. Попроси переводчика турецкого языка на две недели.
И объяснил, кому звонить. Я вернулся в свой кабинет, набрал номер. Человек, к которому меня направил Шило, удивился моей просьбе и сказал, что переводчиков турецкого языка у них нет. Я вернулся к начальству и доложил:
— Переводчиков у них нет.
— Звони еще, — распорядился Шило.
— Но я…
— Звони.
И указал на телефон с позолоченным гербом.
Я позвонил. Взял трубку тот же человек:
— Кто вам нужен? Переводчик турецкого языка? На две недели? Пожалуйста.
Я удивился:
— Но вы мне только что отказали.
— Я не знал, откуда ты звонишь. Может быть, из подъезда гастронома. А теперь вижу.
Так я познакомился с кремлевской связью, с «вертушкой».
Часто приходилось ездить с делегациями в поездах и питаться в вагонах-ресторанах. Знал я тогда таинственное слово «бракеражный». Означало оно следующее: в каждом вагоне-ресторане должен быть так называемый бракеражный журнал, в котором отмечается точный вес продуктов в порции. Скажем, вам не понравилась солянка. Вы приносите тарелку на кухню и требуете бракеражный журнал, повар обязан выдавать его по первому требованию. Вы выливаете из тарелки жидкость, откладываете наиболее дефицитный товар: колбасу, мясо, сосиски — и взвешиваете его. Вес должен совпадать с отметкой в бракеражном журнале. Если нет, то налицо воровство.
Не все посетители, конечно, знают это магическое слово. Поэтому, когда я в первый раз приходил с делегацией в ресторан, то предупреждал:
— Если не понравится, попрошу бракеражный журнал.
После этого повар понимал, что я «специалист» и обманывать меня нельзя.
Я многому тогда научился.
Однажды много лет спустя мы с женой ждали начала фильма в «Ударнике». В буфете я заказал два бутерброда с красной икрой. Когда нам принесли бутерброды, по икринкам, большим и прозрачным, я понял: к икре добавили пиво.