Директор безлюдного леса
Шрифт:
В нем нет слов. Передача мыслей осуществляется при помощи образов, чувств, ощущений и эмоций. Во многом это значительно усложняет задачу по доведению своих мыслей до собеседника. Например, надо описать палку. При обычном общении наш мозг обычно на это слово тут же выдаст цепочку вариативных образов от маленького сучка толщиной в пару спичек до оглобли. И только после дополнительных пояснений приблизительно становится ясно, о чем идёт речь. При мысленном общении слушатель чётко представляет предмет, о котором ему говорят со всеми размерами, структурой, неровностями и шероховатостями. В то же время, имея такой чёткий образ, даже не приходит мыслей о других аналогичных предметах, при этом автоматически теряется пласт ассоциаций и соответственно ряд возможных действий. Однако описание конкретного предмета абсолютно.
С действиями
В человеческом речевом общении, все окружающее и его изменения определяются в общем смысле несколькими словами. И если предмет описания нам знаком мы мгновенно понимаем его основные свойства и что с ним может произойти, основываясь на своём личном опыте, достаточно пары слов. Любое слово вызывает цепочку ассоциаций и не является определением одиночного процесса или предмета. При чувственном общении всё конкретизировано, наполнено личным отношением и образами, поэтому общих подходов немного, и они с трудом ассоциативны, а действия и процессы становятся либо сугубо индивидуальны, либо слишком абстрактны и их очень тяжело понять слушателю.
Существуют и другие вещи, которые вообще невозможно передать чувствами, например, математические формулы. С другой стороны есть много такого, что невозможно обсудить при помощи речи. Например, объект не знаком слушателю. В этом случае мы можем долго описывать вещь или человека, но, несмотря на самое продуманное языковое описание, собеседники не смогут одинаково представить предмет разговора. При чувственном мысленном общении всё воспринимается как увиденное лично тобой и можно четко представить себе любой ранее неизвестный предмет. Есть ещё и другие плюсы. В плане конкретики отношений к событиям или ожидаемого результата от действий и прочее.... Пару мимолётных образов и ты прекрасно понимаешь, как относятся окружающие к тебе и чего ожидают. Всё предельно ясно и никакого недопонимания в принципе быть не может. Кроме того при таком общении невозможно соврать или увильнуть от ответа полуправдой. Все попытки схитрить определяются сразу.
Кроме этого принципиально разные типы общения определяют своеобразную структуру мышления. Но это в свою очередь открывает такие перспективы.... Может со временем я смогу привнести новшества в сферу общения, используя полученный опыт, но пока даже думать об этом рано. Я сам ещё только учусь и едва начал понимать основы.
Месяца три ушло у меня пока я действительно не начал на элементарном уровне общаться со своей мохнатой семьёй, передавая простейшие чувства и образы и доводя до них свои мысли, чем сильно облегчил себе жизнь. Кроме того мне стало понятно, что все необычные возможности, которые я наблюдал у мамы, такие как пирокинез и некоторые другие, имеют с мысленным общением некую связь. Мама неоднократно демонстрировала, как она поднимает температуру, или мысленно взрывает удалённые от неё предметы, при этом от неё как бы отлетал некий эмоциональный всплеск или посыл из нескольких сильных эмоций, наполненный дополнительно некой энергией. Эту энергию я ощущал в маме, брате и себе. Объяснить её природу никак себе не мог, но она была. Между мысленным общением и этими необычными возможностями определённо была связь и мама пыталась научить меня с братом обращаться с этим оружием, но пока что ничего не получалось. Результативного эмоционального посыла у меня никак не получалось, хотя я и старался.
Глава 4.
Прошло приблизительно три месяца
Выход семьи в большие джунгли состоялся несколько спонтанно. На самом деле это мне так показалось. Сначала мама стала возвращаться в берлогу, несколько нервничая, и через пару дней, я получил от неё эмоциональный посыл из смеси чувства движения и неприятия нашего теперешнего места пребывания. Стало ясно, что оставаться нам в берлоге больше не следует. Причём всё произошло настолько быстро, что я едва успел схватить свои таким трудом приобретённые пожитки и двинулся за кошкой.
Уже через несколько минут я понял, насколько на самом деле безопасной была берлога и места около неё. Там хватало слабо заросших мест и растения нам не сильно мешали, как и прочие напасти. Но как только мы отошли на несколько десятков метров от дома всё изменилось. Окружающий очень густой лес, в котором едва виднелись просветы, в большинстве своём состоял из ядовитых растений, которые дополнительно имели множество острых листьев и сучков. Он был наводнён живностью, которая при любом неосторожном шаге атаковала нас. На самом деле основными предметами атаки были мы с братом. Если бы не ежесекундная помощь мамы мы не дожили бы до вечера. На саму маму ничто не нападало, она шла по лесу абсолютно свободно.
Нас же она оберегала, одёргивала, защищала, в особо опасных случаях уничтожала угрозу и постоянно учила. Учила двигаться, не потревожив ничего вокруг, правильно оценивать обстановку, находить безопасные пути и эмоционально общаться с окружающим миром. Именно это общение давало наибольшую безопасность. После того как удалось настроиться на эмоциональную волну из смеси спокойствия, дружелюбия и нескольких других позитивных эмоций, агрессивность окружающих мелких животных и насекомых по отношению ко мне резко упала. Жалко, что это было всего на несколько десятков секунд, и как только возникло препятствие на пути, которое потребовало моего внимания, я сбился и вновь стал предметом охоты. Таких проблем у мамы не было, и она очень органично вписывалась в окружающую природу. А вот братишка мучился, как и я.
Выходит выживанию надо учиться не только мне. Непонятно, почему существа, которых я считал местными аборигенами, изначально не приспособлены к выживанию в этой среде? Природа настолько агрессивна, что, кажется, нет от неё спасения. Окружающие джунгли сплошь состоят из ядовитых растений усеянных шипами и листьями с жесткой режущей кромкой, мелкая живность просто кидается на всё, что видит. Как такой мир мог создаться? Как здесь могут выживать люди и ещё иметь какую-то цивилизацию? Всё, голова пухнет. Нечего размышлять о глобальных проблемах, мне надо просто научиться здесь жить. Но постепенно в душе начинал зарождаться страх. Если здесь и сейчас, даже находясь под постоянной защитой мамы, я подвергаюсь ежесекундной опасности, что может быть дальше.
Мы двигались короткими, неспешными переходами минут по двадцать, потом мама останавливалась, распугивала живность вокруг, порой кого-то уничтожала, и мы могли некоторое время отдыхать. Потом всё повторялось снова. Иногда мама оставляла нас и охотилась на небольших размером с кролика грызунов, змей, ящериц и других небольших животных, однако живности было вокруг столько, что её отлучки никогда не превышали нескольких минут. Она возвращалась, и мы вновь продолжали движение.
Мы двигались по этим джунглям и с каждой минутой они всё больше меня утомляли и не только постоянными опасностями. Места, по которым мы шли сами по себе, были трудно проходимы. Эти джунгли никогда не чистились лесниками и были очень густо заросшими. Чаще всего у нас на пути стоял лес с исполинскими деревьями высотой может в пятьдесят метров и со стволами в несколько обхватов, которые увиты лианами так, что сам ствол только угадывается где-то в глубине. Внизу рос густой подлесок, в котором можно продвигаться только по немногим звериным тропам, причём с большим трудом, постоянно лавируя и изгибаясь под немыслимым углом, чтобы ничего не касаться. Периодически попадались полосы лесоповала, где приходилось постоянно перебираться через нагромождения стволов. Деревья хаотично повалены, многие поломаны или расщеплены неизвестными силами, но между стволов уже активно пробилась свежая поросль и это только усложняет задачу.