Дисфункция реальности: Угроза

Гамильтон Питер Ф.

Перекатываясь по земле, Дженни двинулась в сторону космоплана, до которого оставалось метров двенадцать. Джеральд Скиббоу лежал на полу переходного тамбура. Две фигуры, одетые в защитные костюмы, пытались протолкнуть его внутрь космоплана. Он смотрел прямо на Дженни. Его окровавленные губы изогнулись в ликующей ухмылке. Врезаясь в лодыжку, корень все плотнее сжимал ее ногу. Она знала, что все это делает Скиббоу.

— Улетайте! — передала она по ближней связи, — Ральф, ради бога, улетайте. Доставьте его на Омбей.

— Дженни!

— Это сейчас главное.

Одна

из темных фигур запрыгнула на нее. Это был дородный мужчина, крупный, но не толстый. Густая спутанная шерсть покрывала все его тело. Потом она уже ничего не смогла увидеть, так как он, заслонив обзор, уперся животом в ее шлем-раковину.

Затем она снова услышала тихий хор.

— Не надо бояться, — пел он, — позволь нам помочь тебе.

В это время еще одно человекообразное существо, схватив ее колени и сев на них, прижало изуродованные ноги Дженни к земле. Передняя часть ее защитного костюма была разорвана. Теперь стало трудно дышать.

— Дженни! О боже! Я не могу стрелять, они сидят на ней.

— Улетайте! — молила Дженни. — Улетайте же.

Ей показалось, что все обезболивающие блоки нейронных процессоров перестали действовать. Она изнемогала от боли в ногах и руке. Мысли путались. В ее меркнущее сознание проник треск разрываемого материала. Ей стало жарко. Она почувствовала движение влажного воздуха над своей обнаженной промежностью.

— Мы можем это остановить, — убеждал ее хор тихих голосов. — Мы можем спасти тебя. Впусти нас внутрь.

Она почувствовала, что на ее сознание оказывают давление. Какой-то странный, теплый и сухой ветер гулял внутри ее черепной коробки.

— Идите к черту, — завопила она. Дженни отправила своим уже дрогнувшим нейронным процессорам последнее, твердое как алмазная игла, распоряжение. Это был код камикадзе. Приказ активизировал силовую батарею высокой плотности. Дженни очень хотелось знать, достаточно ли осталось энергии для того, чтобы разнести всех человекоподобных.

Энергии оказалось достаточно.

«Экван» вращался вокруг экватора Лалонда в шестистах километрах над коричневыми и бледно-желтыми полосами пустынь континента Сарель. Транспорт колонистов, с выступающими из центральной части корпуса пятью похожими на крылья ветряных мельниц панелями термосброса, медленно вращался вокруг своей оси, совершая один полный оборот за двадцать минут. Пассажирский макбоинг BDA-9008 причалил к переходной трубе, расположенной в передней части корпуса звездолета.

Это была полная умиротворения картина: звездолет и космоплан тихо скользили над скалистыми берегами Сареля и синевой океана. В тысячах километрах впереди них граница смены дня и ночи покрыла мглой половину Амариска. Через каждые несколько минут из сопла, расположенного между панелями термосброса, вырывалось облачко желтого пара, которое в мгновение ока улетучивалось.

Такое беспечное проявление технологического совершенства создавало эффект, который полностью противоречил тому, что происходило внутри переходной трубы, где орали дети, а их родители с покрасневшими лицами ругались на чем свет стоит, отмахиваясь от неприятных липких капель.

Никому не было предоставлено время, необходимое для подготовки к отлету. Они взяли с собой только одежду и некоторые ценные вещи, которыми поспешно набили свои заплечные мешки. Детям не выдали даже лекарств, сдерживающих тошноту. Сотрудники посольства гневно на всех орали, скрывая за своей руганью как облегчение, которое они испытывали, покидая Лалонд, так и отвращение, которое у них вызывала плавающая в воздухе блевотина. Но экипаж «Эквана» привык к поведению обитателей планеты. Они проплывали, держа в руках всасывающие санитарные пакеты. Ублажая расстроенных детей, они загоняли их в одно из пяти больших отделений ноль-тау.

Сидя перед стойкой аудио-видеопроектора, расположенного на командной консоли ходового мостика, капитан Фарра Монтгомери равнодушно наблюдала за тем, что происходило в переходной трубе. Подобные сцены она видела уже тысячу раз.

— Вы, наконец, скажете мне, куда мы держим курс? — спросила она человека, пристегнутого к амортизационному креслу старшего помощника. — Я могла бы начать расчет нашего курсового вектора. Это может несколько сократить время рейса.

— Омбей, — ответил сэр Асквит Периш, — посол Кулу на Лалонде.

— Начальству виднее, — сказала она язвительно.

— Мне это нравится не больше, чем вам.

— В наших капсулах ноль-тау осталось три тысячи колонистов. Что вы им скажете, когда мы прибудем в княжество?

— Понятия не имею, но не сомневаюсь в том, что как только они узнают о реальном положении на Лалонде, то сразу же забудут о всех своих протестах.

С легким чувством вины капитан Монтгомери вспомнила о диске, который лежал в ее нагрудном кармане. Сообщения, которые приходили из Даррингема в течение последней недели, были довольно сильно искажены. Может быть, это к лучшему, что они улетают. По крайней мере можно будет переложить всю ответственность на посла, когда транспортная компания начнет задавать свои вопросы.

— Когда мы сможем покинуть орбиту? — спросил сэр Асквит.

— Как только вернется Кирон. Знаете, у вас не было никакого права посылать его в такой рейс.

— Мы можем ждать в течение еще двух оборотов вокруг планеты.

— Я не полечу без своего пилота.

— Но если их к этому времени не будет на борту, то вы уже никогда больше не увидите своего пилота.

Она посмотрела на него.

— Так что же все-таки происходит там, внизу?

— Хотел бы я знать, капитан. Но могу сказать вам, что я чертовски рад тому, что мы улетаем.

Когда «Экван» вошел в тень, макбоинг произвел расстыковку. Его пилот включил двигатели орбитального маневрирования, и корабль перешел на эллиптическую орбиту, которая проходила через верхние слои атмосферы Лалонда. «Экван» начал предстартовую проверку ионных ускорителей и заправку труб плавления. Члены экипажа носились по капсулам жизнеобеспечения, приводя в порядок разболтавшиеся осветительные приборы и убирая мусор.

— Его взяли, — сообщил штурман.

Капитан Монтгомери активизировала полетный компьютер, запросив изображение, передаваемое внешним сенсором.