Дисфункция реальности: Угроза
Шрифт:
Тем временем впереди него Тереза проскочила сквозь длинный ряд выкрашенных в серый цвет дверей. Последовав за ней, Льюис оказался в пустом подземном складе. Он снова был в Месопии, как и пятьсот пятьдесят лет тому назад. Он огляделся. Это было квадратное помещение, длина каждой из его сторон составляла шестьдесят метров, а высота достигала двадцати. Грубый шероховатый бетон и окрашенные в красный цвет стальные несущие балки. Установленные наверху осветительные панели отбрасывали слабый бело-лунный свет. Как и прежде, здесь подтекали сточные
Она стояла в центре помещения и выжидательно смотрела на него.
Опустив глаза, он наконец увидел тело, в котором оказался.
— Нет! — в отчаянии закричал он. — Этого не может быть.
В дальнем конце склада раздался громкий звук чьих-то шагов. Льюис не стал дожидаться того, кто выходил из мрака. Резко повернувшись назад, он обнаружил, что двери больше не было, вместо нее он увидел лишь бетонную стену.
— Господь Всемогущий. Вот дерьмо!
— Привет, Льюис.
Его тело заставили повернуться. Мышцы ног действовали так, как будто их пронзили раскаленной иглой. Он до боли закусил подрагивающую губу.
Тереза ушла. Тот, кто приближался к нему, был тем телом, в которое он вселился на Лалонде.
— Ты мертв, — прошептал Льюис. Слова с трудом вырвались из его скованного ужасом горла.
Латон лишь улыбнулся своей надменной улыбкой.
— Уж кому, как не тебе, Льюис, знать, что в этой вселенной теперь нет такого понятия, как смерть.
— Я здесь властвую, — завопил Льюис, — я — Перник, — он попытался метнуть белый огонь, чтобы испепелить этого зомби, снять кожу с его вонючих прогнивших костей.
Латон остановился в пяти метрах от него.
— Ты был Перником. Однажды я сказал тебе, что мы вновь встретимся, но уже как равные. Я солгал. Ты не в состоянии постичь даже те процессы, которые привели к твоему появлению в этой вселенной. Ты так навсегда и остался неандертальцем, Льюис. Ты считаешь, что только грубой силой можно всего достичь. Но тебе не по силам даже задуматься об источнике твоей энергетической мощи. Я это знаю, потому что анализирую твои удручающе вялые мысли начиная с того самого момента, как ты вселился в мое тело.
— Что ты сделал со мной?
— Сделал? Да я просто сделал тебя частью самого себя. Одержал одержимого. При определенных обстоятельствах это вполне возможно. В данном случае я просто повредил нервную систему Перника, применив к ней свое биологическое оружие. Теперь его нейронные клетки и нервные окончания проводят только мои мыслеимпульсы. Можно убить клетки, но нельзя переподчинить их. Видишь ли, вся штука в кодировке. Я знаю коды, а ты нет. И пожалуйста, не спрашивай меня о них, Льюис, ведь нет ничего проще чисел. Теперь ты действуешь лишь как вспомогательная часть моей личности. Ты мыслишь только потому, что я позволяю тебе это делать. Именно так я и вызвал тебя сюда.
— Я мыслю потому, что я существую! В течение столетий я остаюсь самим собой, сволочь!
— Вот если бы тебе пришлось вернуться в ничто, то тогда бы
Что-то оттягивало пояс Льюиса. Опустив глаза, он обнаружил нож с энергетическим лезвием, который болтался в ножнах, прикрепленных к поясу.
— Нет, — он тихонько мотнул головой, испугавшись такой перспективы. — Нет, не хочу. Это то, чего ты добиваешься. Без меня Перник снова будет свободен. Я этого не допущу, я нанесу тебе удар.
— Не обольщайся, Льюис. Я никогда не позволю тебе повторить твой варварский акт гомосексуализма. Ты считаешь себя сильным и целеустремленным. Но это совсем не так. У тебя, как и у других возвратившихся, есть некий туманный план, который заключается в постоянном самоутверждении в этой физической вселенной. Вы пытаетесь его осуществить из-за вашей собственной совершенно очевидной психологической ущербности.
Льюнс зарычал на своего долговязого мучителя.
— Ты дьявольски сообразителен. Посмотрел бы я, на кого бы ты стал похож, проведя сотню паршивых лет в пустоте, где нет ни еды, ни дыхания, ни прикосновения, а есть только это паршивое ничто. Ты бы, говнюк, просто жаждал присоединиться к нам.
— Неужели? — в улыбке Латона уже не осталось и тени юмора. — Подумай, кто ты такой, Льюис. Подумай, кем являются все возвратившиеся. А затем спроси себя, где все остальные представители человеческой расы? Те сотни миллиардов, что умерли начиная с того времени, как наши предки впервые ударили кремнем о кремень, с того времени, как на наших глазах отступили ледники, а мы бились с мамонтами.
— Миллиарды из них со мной. Они ждут своего часа. И когда они проникнут в эту вселенную, вам будет не устоять.
— Нет, Льюис, их нет рядом с тобой в пустоте. Количество пребывающих там душ не идет ни в какое сравнение с количеством живших людей. Я же знаю, что ты не сможешь солгать мне, ведь ты часть меня. Там просто нет всех этих миллиардов. А теперь задай себе вопрос, Льюис, кто оказался в пустоте и почему?
— Пошел ты, — Льюис вытащил нож. Незаметным движением пальца он нажал кнопку, и серебряное лезвие угрожающе загудело.
— Льюис, веди себя прилично. В конце концов, эта реальность создана мной.
Увидев, что твердое лезвие, изогнувшись, приближается к его пальцам, Льюис с воплем отшвырнул нож. Не долетев до пола, нож исчез так же незаметно, как снежинка, упавшая в воду.
— Что ты от меня хочешь? — он поднял сжатые кулаки, понимая, что ему уже ничто не поможет. В этот момент Льюису хотелось разбить костяшки пальцев о бетон.
Между тем Латон подошел к нему еще на несколько шагов. Лыоис увидел, насколько внушительной была огромная фигура эдениста. У него хватило сил только на то, чтобы не пуститься наутек.