Дискотека в склепе
Шрифт:
Костя от такого стресса не выдержал и отключился.
Юлия Игоревна протирала кухонную плиту, стоя спиной к мужу.
– Интересно, куда Косточка подевался?
– спросила мама Кости у супруга.
– Уже десять часов вечера, а его всё нет. За окном давно стемнело. Как бы не случилась чего, - тревожно прошептала Юлия Игоревна.
– Недавно по телевизору говорили, что в нашем городе завелся какой-то маньяк.
Владимир Иванович отложил вилку, которой он ел котлету и сказал:
– Не выдумывай всякую чепуху. Заигрался, наверное, с друзьями на футбольном поле.
– Наверное, - согласилась Юлия
В этот момент по дому Зефировых пролетела телефонная трель. Как-то тревожно стало на душе у Юлии Игоревны. Она вынула из кармана халата трубку радиотелефона, нажала на кнопку "ОК" и сказала дрожащим голосом:
– Алло.
– Добрый вечер! Не могли бы вы позвать Костю?
– А кто его спрашивает?
– поинтересовалась Юлия Игоревна.
– Его одноклассница. Настя Павленкова!
– сообщила отличница.
– А, Настюш, это ты? Привет. Ты знаешь, Косточки еще нет дома.
– Как нет?
– удивилась Анастасия.
– Он же два часа назад домой пошел!
Юлия Игоревна так и села на стул.
– Может он в футбол играет?
– пролепетала она.
– Какой футбол по темноте и такой грязюке?
– логично рассудила Настя. Ну ладно, как домой придет - скажите, что звонила Настя, просила передать, что мы завтра не учимся - в школе прорвало трубы.
– Передам, - прошелестела Юлия Игоревна и поставила трубку на базу.
Несколько секунд она посидела молча, глядя в одну точку, вернее, отсутствующим взглядом рассматривая пчелу на обоях, потом закричала:
– Вова! Костя пропал!
Девочка из гробницы склонилась над Костей. Похлопала его по щекам. Медленно, словно нехотя глаза Кости открылись, он глубоко вздохнул и сфокусировал взгляд на девочке. Собирался было закричать, но не смог. Его рот перевязывала ленточка, оторванная от савана.
– Ууу, - замычал он.
– Если не будешь кричать - я развяжу ленту, - проговорила каким-то утробным голосом девочка.
Костя замотал головой, давая понять, что кричать не будет. Девчонка развязала тряпку и отбросила ее в сторону. Костя вытаращился на собеседницу, все еще не веря, что она вылезла из гробницы.
– Не веди себя как последний трус, - заявила вдруг она, поправив волосы.
– Мертвецов, что ли, никогда не видел?
– Н-не видел, - прозаикался Костя.
– Тем более живых.
Только сейчас Костя заметил, что зажигалка горит сама по себе. Вероятно, пластмассовую кнопку заело, и из-за этого выходит газ. Девочка подошла к маленькой гробнице (крышка на ней была сдвинула влево) и, взобравшись на место своего погребения, уселась там, подперев подбородок кулаками.
– Что это за штука?
– спросила она, указав высохшим пальцем на зажигалку.
– Зажигалка, - сказал Костя.
– Из нее идет огонь?
– выясняла девочка.
– Нет, из нее идет газ, а его зажигает искра кремня.
В этот момент Костя бросил взгляд на каменную подставку для гробницы. Прищурился и прочитал надпись "1791-1803. София Зацарер".
"Двенадцать лет. Моя ровесница" - подумал мальчик.
– София Зацарер это ты?
– поинтересовался Костя.
– Меня Костей зовут.
– Приятно познакомиться.
– Нас отравили.
– Отравили?
– изумился Костя.
– Кто отравил?
София вздохнула и принялась рассказывать:
– Наша семья была очень богатой. Папа был купцом, мама ткала ковры, а я ей помогала. Ковры очень хорошо покупали, благодаря коврам мы и стали богатыми. Потом, с наступлением богатства, папа начал продавать и другие товары, кроме ковров. В общем, мы разбогатели. Как-то раз, вечером, к нам в гости пришел папин друг-кучер, принес с собой кувшин вина. У меня были именины, их отмечали мы втроем - я, папа, и мама. Папа усадил Виктора за стол, не выгонять же его, правильно? В честь моих именин мне разрешили попробовать вино. До сих пор помню его вкус... Когда я осушала бокал, я заметила, что Виктор сделал какое-то быстрое движение над папиным бокалом, пока тот отвернулся. Я не придала этому значения. "Пей, Абрам, вино, я его купил за баснословную сумму. Два года жалование копил" - сказал тогда Виктор и усмехнулся. Но он не знал, что у папы аллергия на вино. Вместо папы вино выпила мама. Она залпом опорожнила бокал и поблагодарила Виктора за отличное вино. К тому времени и я вино допила. Спустя несколько минут я почувствовала, как меня бросает в жар, потом мне стало не хватать воздуха. Мама кинулась ко мне, но ей тоже стало плохо. Одним словом, мы умерли. Перед последним своим вздохом я зачем-то пообещала Виктору, что воскресну ровно через двести лет и отомщу ему за мою смерть и за смерть моей мамы. Предсмертные обещания всегда выполняются. Всю загробную жизнь я корила себя: ну зачем сказала, что воскресну именно через двести лет? Ведь к тому времени Виктор умрет! А потом успокоилась, так как дети его детей уж точно через двести лет будут топтать землю. На крайний случай можно им отомстить за грехи Виктора. С неба я видела, как Виктор стареет, умирает, как растут его дети. Самое интересное, что над ним так и не состоялся суд. Папа посчитал, что моего предсмертного обещания вполне достаточно. Эх, папа всегда был добрым человеком...
Выслушав все это, Костя спросил:
– А зачем Виктор вас отравил?
– Хотел нас ограбить, убить меня, папу и маму. Потом, когда бы мы умерли, он украл бы все драгоценности и деньги, хранящиеся в доме.
– Бред какой-то. Если Виктор работал при твоем отце, то он должен был знать, что твой отец не пьет вино.
– А Виктор никогда умом не отличался, - вздохнула Соня.
– Он даже лошадей неправильно запрягал.
– Зачем же вы его держали?
– Из жалости.
– Да уж, благими намерениями вымощена дорога в ад. А у тебя были братья-сестры?
– Был брат. Когда мы с мамой умерли, он отдыхал у папиных родственников.
Костя немного помолчал и высказал свое мнение о миссии Софии:
– Я считаю, что наказывать потомков Виктора за грехи их предка неправильно. Они же не виноваты, что он был таким плохим.
Глаза Софии вспыхнули:
– Яблоко от яблони не далеко падает! С неба я всё видела! Кстати, на земле всего один человек, который является потомком Виктора. И ты знаешь, кто это?
– Нет...
– И даже предположить не можешь?