Дисперсия лояльности
Шрифт:
«А вот и наши голубки», – удовлетворенно констатировал Лазарев.
Он слегка наклонился вперед и стал рассматривать сидящих в зале актеров. В этот момент Федоров хлопнул в ладоши и зычным голосом начал отдавать команды.
– Все, хватит прохлаждаться, поднимайтесь все на сцену и пройдем весь эпизод. Сергей, не спи, пожалуйста, и следи за сюжетом, музыка должна плавно вливаться в происходящее действие. Игорь, нет, ты, пожалуй, оставайся и только отойди назад… да, так хорошо.
Федоров спустился в партер и остался стоять.
– Начали!
На сцене актеры проигрывали эпизод, а Лазарев следил за происходящим, сидя в затемненной части зрительного зала. Сам спектакль его нисколько не интересовал, а вот работа актеров, была очень даже интересна. В какой-то момент в игру вступил Светлов, он произносил фразы из текста и при этом двигался в направлении Ларисы. Анатолий увидел, как глаза Панко загорелись.
«Или она гениальная актриса, что, впрочем, сказано в ее досье, или она имеет к Глебу и свой собственный интерес, и не только как к партнеру по сцене. А это уже очень хороший знак.»
В целом, даже если бы Анатолий и не прочитал ее досье, то он бы все равно сразу сказал, эта девушка произошла из породы явных аристократов. Панко излучала такую уверенность и гармоничность во всем, что сомнений не вызывало – эти качества вырабатывались в ее предках несколько поколений. Она напоминала грациозную пантеру, готовую к прыжку. Память ему опять, услужливо, нарисовала картинку из сказки его детства: скачущий на белом статном коне принц и прекрасная принцесса, ждущая его в старинном родовом замке.
«Да уж, история… Ладно, справимся и не такие задачки решали. Если этот наследник так нужен высшему руководству, то его будущее явно будет хорошо обеспечено. Так что моя совесть перед ним или перед ней чиста.»
Тем временем актеры закончили разыгрывать эпизод, и Федоров, подведя итоги репетиции, отпустил всех отдыхать.
Анатолий встал с места и пружинящей походкой стал спускаться к сцене.
– Михаил Николаевич, пожалуйста, уделите мне несколько минут вашего времени, – Лазарев нацепил на лицо улыбку удава и двинулся к сцене.
Федоров слегка дернулся, как от удара в челюсть, но быстро взял себя в руки и уже поворачиваясь к майору успел «сделать лицо». Поэтому Анатолий лицезрел самую любезную и удивленную улыбку.
– А вы, собственно, кто будете? – Федоров слегка откинул голову, и даже в его глазах, красивого стального цвета, появились неподдельный интерес и удивление одновременно.
«Умен, талантлив настолько, что никогда не надо верить выражению его лица. Предан нашему делу до мозга костей», – сразу же вспомнил Лазарев информацию из досье на Михаила и продвинулся еще на пару шагов в направлении своей цели.
Федоров с интересом рассматривал незнакомца, но опыт ему подсказывал, что сотрудник одной единственной службы может двигаться вот такой походкой породистого гепарда и говорить искренним тоном самаритянина.
– Здравствуйте, Михаил Николаевич, меня зовут Анатолий Лазарев, – он привычным жестом показал свое удостоверение майора КГБ.
– О, вы из КГБ, здравствуйте, – кивнул Федоров. – Чем обязан вашему визиту? Пойдемте ко мне в кабинет.
Федоров протянул руку для приветствия, и в его глазах появился легкий оттенок грусти. Естественно, Лазарев все это заметил, но не понял подоплеку и решил, что Михаил устал и хочет побыстрее от него избавиться, ведь вечером спектакль.
– Да, есть к вам небольшая просьба, – Анатолий пожал протянутую руку.
Мужчины вышли из зрительного зала и, пройдя маленький коридор, вошли в кабинет директора театр-студии. Федоров плотно закрыл дверь, придвинул своему гостю стул и сам сел по другую сторону стола.
– Слушаю вас внимательно, – произнес он, усаживаясь поудобнее.
– У вас в театре служат Татьяна Рошина и Глеб Светлов, – начал медленно Лазарев. – Нам стало известно, что актеры собрались пожениться в скором времени. Так вот, этот брак крайне нежелателен. И я вас прошу нам помочь его расстроить.
Михаил продолжал смотреть на майора. На его лице не отразилось ровным счетом ничего, но в голове произошло не просто зашкаливание эмоций, а целый табун мыслей одновременно пронесся ураганом.
«Вот так да! То есть, эта свадьба не устраивает КГБ, ничего себе расклад. Что ж такого особенного в этом Глебе?»
То, что это не связано с Рошиной, Федоров был уверен. Он давно знал Татьяну, и никакие ее проделки никогда не вызывали интерес у спецов. А вот то, что КГБ до такой степени опекает Светлова, это и удивило, и насторожило одновременно.
«Глеб талантлив, спору нет, но здесь кроется что-то совсем другое. Что ж, расстроить эту свадьбу все равно придется. Если такой человек, как майор КГБ, лично об этом попросил, то выбора всяко нет никакого. Да и ему самому этот фарс со свадьбой не очень-то нравился», – бешеный поток эмоций затих.
– Понятно, сколько у меня на это времени?
– Чем быстрее, тем лучше. Но вы понимаете, нужно не просто расстроить брак этой пары, нужно чтобы они прекратили их близкие отношения, так как беременность Рошиной от Светлова крайне нежелательна. С нашей стороны будут также приняты некоторые меры, но думаю, и ваша помощь нам пригодится, – взгляд синих глаз Лазарева был спокоен.
– Да, все понял. Мне нужно будет связаться с вами по окончании этой миссии?
– Нет, не стоит, за вами будут присматривать, но если понадобится помощь, то можете обратиться лично ко мне, – Лазарев протянул Михаилу листок бумаги с номером телефона.
– Понятно, что-то еще? – глаза Федорова выражали только вопрос и ничего больше, ни досады, ни недовольства – ничего.
«Он явно сможет без репетиций сыграть все, от лешего на болоте до византийского императора. Невероятный талант, – да и манера двигаться, говорить сразу же очаровали Федорова в его собеседнике. – Необычайный дар у этого парня. А глаза-хамелеоны с переливом от голубого до зеленого большая редкость. Какой редкостный талант пропадает, – мелькнула мысль, но сразу же на смену ей пришла другая. – А почему пропадает? Именно настолько талантливые и сильные люди должны выполнять такую сложную работу, на которую нормальный человек не способен».