Диспетчер атаки (сборник)
Шрифт:
Когда Петр притормаживал, он думал, что берет на борт студентку лет двадцати двух - двадцати трех. Когда она села машину, стало ясно, что ей еще нет двадцати. Агрессивный кожаный прикид и большая дорожная сумка с одной лямкой прибавляли ей лет пять-шесть. Рыжие волосы, темно-бордовые губы, очень бледное лицо, не подведенные голубые глаза. Уши были густо увешаны стальными кольцами, но этот плотный пирсинг был еще и маскировкой - по крайней мере три из более чем десятка колец были выходами имплантированных в мозг нейроадаптеров. Пока девушка взбиралась на кожаное сиденье, Петр отключил Motorol'y.
–
Он молча кивнул.
Девушка вытащила из кармана скомканную купюру в пятьдесят евро и кинула на бардачок. Не спрашивая разрешения, сняла плащ и бросила на заднее сиденье. Затем, порывшись в необъятных размеров мешке, извлекла отделанный по бокам темно-зеленым нефритом лэптоп. Почти антиквариат. Одна из первых моделей Гуччи, символ вторжения высокой моды в сферу компьютерного дизайна. Эта форма меняла кремниевое содержание раз шесть, не меньше, но ее стоимость со временем только увеличивалась. Новые "камни" и новые "мозги" все в той же элегантной упаковке.
У нее были "стекла" "Премиум-IV". Она вытащила их из небольшого черного кожаного футляра вместе с тонкими шнурами тродов. Чилийская медь в шелковой обертке, покрытой тонкой вышивкой. Последний писк моды - для тех, кто сутками не вылезает из рефлектов кафе в кластерах Шельфа. Четыре сотни, не меньше. Троды нашли свое место в разъемах среди колец на ушах, она резко откинулась на сиденье. Экран компьютера не погас, исчез только звук, а ее отрывистые реплики звучали слишком резко. Это была какая-то жуткая смесь немецкого и английского технического жаргона. Она говорила громко и, когда переходила на русский, казалось, командовала кем-то по ту сторону монитора. Петр сделал музыку громче.
Минут через десять она стянула с глаз "стекла" и погасила экран.
Петр обернулся и спросил:
– Как тебя зовут?
– Анна.
– А меня Петр. К кому едешь, Анна?
Девушка смотрела в окно. Кажется, вопросы интересовали ее не больше, чем номер промчавшегося мимо белого "крюкаба". Со знакомством не получалось. Петр выдержал паузу, после чего деликатно кашлянул. Ноль внимания. "Н-да..." Он щелкнул переключателем и крепче ухватился за руль.
Из динамика вибрировали цеппы.
Она вытащила трод из уха и повернулась в его сторону:
– Извини, ты что-то спросил?
– Ты едешь во Фленсбург, город небольшой, но заблудиться можно. Я мог бы подбросить...
– Пока не знаю, может быть.
– Она продолжала о чем-то думать.
– Что играет?
– Led Zeppelin.
– Что это такое?
– Белый блюз, начало семидесятых.
– Старье какое. Никогда раньше их не слушала.
Не отрывая взгляд от дороги, Петр наклонил голову. Он хотел что-то сказать, но ее лэптоп снова запищал.
На экране появилась физиономия парня в очках, который громко поприветствовал ее на русском. Девушка помахала ему рукой и сделала какой-то знак, понятный им обойм. Парень кивнул в ответ, и они, не отключая видеорежима, перешли в чат.
Петр бросил взгляд на монитор. Беспорядочная шевелюра, глубоко посаженные карие глаза, двухдневная щетина на подбородке... У него была хорошая память на лица, и это лицо
Паром отчаливал, заворачивая по длинной дуге в сторону востока. Многоэтажная стальная конструкция оставляла за собой след взбаламученной воды, сотни мелких водоворотов и белую пену.
– У меня есть для вас работа, Питер.
Петра забавляла эта привычка Брахмана. Датчанин неплохо говорил по-русски. Настолько неплохо, что его акцент казался скорее особенностью личного произношения. Но подчеркнутое произнесение славянских имен на западный лад ставило все на свои места. И это вечное "вы", даже с теми, кого он знал не один год.
Они стояли на корме парома, потягивая баночный Tyborg. На Брахмане было дорогое алеминовое пальто, последний писк деловой европейской моды, и темно-красный шарф. Бриз сдувал с него запах Shico, запах, по которому в офисных джунглях Гамбурга и Франкфурта суетливые подчиненные искали топ-менеджеров. Через пару часов старый лис сменит обличье. А пока он выглядел как жрец, вернувшийся с богослужения с тарелкой, полной пожертвований.
Солнце шло к закату. Петр не спрашивал Брахмана о деле. Хайкорд обычно размякал после четвертой банки, торопить его не стоило. Он не любил спешки. Всему свое время.
Чуть позже они спустились на грузовую палубу.
Брахман открыл бардачок своего супервана и вынул три диска в одинаковых пластиковых коробках.
– Личные данные. Внешность. Психологический портрет, карта эволюции сознания, биография, семейный фотоальбом, любимые места в родном городе, история болезни, отзывы друзей, учителей и родителей и так далее.
– Он взял следующий диск.
– Электрическая история. Апартаменты в Сайберглобе, любимые кластеры Шельфа и Области, личный рефлект, архив переписки. Дневник. Бот-гид в Сайберглобе. Разработки для Fiakom Inc, Jutell, Hauro Corp. Несколько статей в специализированных изданиях.
– Он отложил второй диск в сторону.
– Дайс. Питер, вы работали с плотностью больше пятисот плоскостей?
– Да.
– Сколько внутренних двигателей?
– До тридцати.
– Хорошо. Если будут проблемы со слепком, свяжитесь с Николавским. Работа должна быть сделана через месяц.
– Не слишком много времени.
– Питер, ее нужно сделать. Это срочная работа.
Петр вскрыл конверт и вытащил несколько фотографий. Беспорядочная шевелюра, глубоко посаженные карие глаза, двухдневная щетина на подбородке.
На горизонте замаячил автоматический заправочный комплекс и нечто, напоминающее кафе. В животе заурчало - он уехал из кемпа, не позавтракав.
– Ты не хочешь перекусить?
– М-м-м...
– Она жевала шоколад, не отрываясь от компьютера.
– Если будут пироги с яблоками - возьми пару.
– Добро.
Он захлопнул дверь и нажал кнопку на брелоке, включавшем блокиратор двигателя.
Сервисный болван-заправщик подкатил к "ирокезу". Петр прокатал кредитку по верхней панели, дал команду на полный бак.
В кафе было пусто, девушка у стойки смотрела утренние новости CNN.
– Два бургера, большая картошка, стакан спрайта и кофе без сахара.