Диспетчер атаки (сборник)
Шрифт:
В кемпе на обочине трассы Е-81 Петр провел несколько дней, вспоминая ошибки и удачи десятилетней давности. Сергея Дементьева уже не было. Его жизнь в реале закончилась на цифре двадцать два. То, что могло случиться дальше, так и не случилось, это был чистый лист бумаги, на котором можно было написать все что угодно: первый оглушительный успех, первую крупную неудачу, первую настоящую любовь. Или размеренную обыденность жизни в кредит.
Ужиная крепким кофе и покидая "ирокез" только для того, чтобы сбегать в ближайший супермаркет за пиццей, он заполнял пробел, возникший после той трагедии в Павловске. Двадцать два, двадцать три, двадцать четыре. Двадцать пять. В этом возрасте неплохо начинать. "Чем дальше, сынок, тем больше жизнь становится похожей на железную дорогу". Так говорил его отец, всю жизнь работавший начальником небольшого подразделения в большой компании. Двадцать лет безупречной службы. Его связей хватило для того, чтобы после университета пристроить сына в свою компанию.
Кейс. Галстук. Бизнес-ленч за счет конторы. Стандартный соцпакет для младшего персонала. Официальные вечеринки. Воздушные шарики с фирменным логотипом. Движение
Однажды вечером, выбравшись из холодной свежести офиса на теплый летний асфальт, ему стало невыносимо противно. Оттого, что опустился до банальных склок, которые никуда не исчезнут, даже если когда-нибудь он переберется в отдельный кабинет. Оттого, что с каждым днем он все меньше понимал, что делает в этом многоэтажном лабиринте.
После работы Петр стал наведываться в ближайшую "стекляшку". Две большие кружки светлой "Оболони" приводили его в состояние благодушного отупения, по утрам отзывавшегося кислым привкусом во рту.
В руке Степанова, начальника отдела логистики их фирмы, была кружка той же светлой "Оболони". "Это сожрет тебя изнутри, парень", - сказал он тогда без всякого вступления, и Петр вначале не понял, к кому обращены эти слова. "Это сожрет тебя". Степанов не был пьян. Честно отработавший свой рабочий день "костюм" начал расслабляться в выходные. "Я не совсем понимаю?.." - "Тебе не нужна карьера, парень. Ты рвешь свою задницу надвое не для того, чтобы сидеть в отдельном кабинете".
– "Все остальные хотят этого".
– "Им нужна скорлупа; дело, которое они делают, приносит им деньги и видимость успеха... тебе нужно другое. Ты хочешь быть профи, чтобы другие говорили о тебе: да, этот парень многого стоит. Для тебя это успех".
– "И это жрет меня?" - "Нет. Тебя жрет бессилие. Ты хочешь покататься на ударной волне, а сам плетешься в фарватере за ледоколом, и шансов выйти в авангард у тебя почти нет".
– "Откуда вы знаете?" - "Поверь, я видел достаточно амбициозных сопляков. Хороших и разных. Тебе надо быть впереди, на капитанском мостике... ветер в лицо, крики чаек, на всех парусах к... Короче, вся эта романтическая чушь. Твои амбиции можно удовлетворить гораздо быстрее и без потери достоинства".
– "Как?" Степанов заглотнул пива, вытащил толстый деловой блокнот. "Менять систему. Не бойся, это не страшно. У такого, как ты, все еще впереди.
– Твердым почерком он вывел мыльный адрес.
– Пошлешь сообщение. Сошлешься на меня.
– Потом засмеялся: - Как звать-то меня, помнишь?
– и достал визитку.
– Впрочем, если хочешь - заходи в "Орки". Ребята сегодня рулят".
В "Орках" в тот вечер сорокалетние "ребята" из квакерского клана [CLS], известные также как "Клерки", играли четыре на четыре с такими же стариками из [KPD]. Два раза в месяц управленцы среднего звена ослабляли узлы стильных ошейников, закатывали рукава рубашек в крупную клетку и рубились в "Кваку", забывая о тяжести принятых за неделю решений. Именно там Петр познакомился с Белодедом, Hombat'ом, гейткипером из [JPG]. На вторник ему назначили первое собеседование.
У него было еще пять собеседований и два "глубоких" теста. Слухи об оригинальной корпоративной культуре GK наполовину оказались правдой. В конце тестирования ему предложили на выбор ряд специальностей и обрисовали возможные перспективы роста.
Полгода Петр занимался "классическим" гейткипингом. Ему дали двух ботов-фильтров, которые цедили в Сети информацию для полутора десятков клиентов, а Петр контролировал работу и связывался с заказчиками по мере надобности. Попутно он проходил тренинговый класс, который вел Hombat. Тренинги проводились еще с двумя новичками, и вначале Петр воспринимал это как обычный "курс молодого бойца", целью которого было, как обычно, впарить вновь прибывшему основные лозунги фирмы. Позже он понял, что это была первая стадия прокачки, вспахивание земли и засевание поля. Его готовили к работе по основному профилю.
Петр стал кукольником, разработчиком систем искусственного интеллекта. Средний и высший уровень сложности, полная цепочка - от прописки протокола, фильтрующих и синтезирующих модулей, "характера", до внешнего вида. Начинал он с ботов-тренажеров для квакерской арены и за три года сумел добраться до уровня в двести римановских пунктов.
"Кукольник, говоришь". С тех пор как Петр уволился из конторы, они сталкивались со Степановым в "Орках". В отличие от всех остальных подобных клубов города здесь была неплохая кухня за относительно сносную цену. Были и весьма оригинальные фирменные блюда типа "Беф-Строгоссов", мороженое "Кокосовый демон" или коктейль "Imp's Swamp". Также большой популярностью пользовались вилки в виде логотипа третьего "Квака", которые некоторые посетители, по большей части мальчишки, пытались безвозмездно взять на память. Пока Петр рассказывал об изменениях, происшедших в его жизни, Степанов наматывал на логотип длинные тонкие макароны. Они плавали в глубокой тарелке, наполненной темно-красным соусом, и кажется, это было тоже что-то фирменное. После того как все макаронины были успешно выловлены из тарелки, Степанов принялся за мясо. "Кукольники. Наследники раввина Леви".
– "Кого?" - "Жил такой еврей в Праге. Старая история". Снабженец много чего знал, но в отличие от "бывалых" болтунов
Петр пересказал эту историю, заменив некоторые второстепенные детали вроде фамилии главного героя и города, в котором происходило дело. Он отладил альфа-версию и отправил ее нескольким тестерам, которые обычно прогоняли продукт на предмет глюкавости. Ответы были, как всегда, ободряюще положительными, и только от Степанова пришла очень короткая и убийственная мессага. "Плохо".
Старый логистик завалился в "ирокез" на исходе ночи, ранним утром. Не завтракая и не спрашивая, как дела, он с ходу открыл свой командировочный кейс, из которого появилась куча старых компактов. "Она не клюнет на это, ты понял. Она не заглотнет то, что ты и Брахман собираетесь ей предложить. Динамика характера не та, не тот двигатель". Суть дела он изложил минут за двадцать, а после они двое суток правили схему.
"Вся эта братия, писатели, артисты, о которой я рассказывал когда-то давно и которая до сих пор считает себя авангардом впереди стада баранов... Большинство тех образов, которых наплодили эти чудаки, - уроды. Больные и поломанные жизнью люди. А знаешь, в чем проблема? Они думают, что движение идет только от конфликта. Конфликта с теми, кто тебя окружает, или от той трещины, которая есть внутри. Динамика их образа жизни, их героев идет в направлении от травмы или к травме. В сущности, они выносили на свет свои болезни. У тебя, Петро, та же самая динамика. Конфликт, трещина. Она сильная девочка, но она больна. И что ты ей предлагаешь? Вся эта наносная бравада, под которой ныкается молодой амбициозный сноб, с неизжитым комплексом гадкого утенка и частыми приступами карьеризма. Ей не нужен сосед по палате, ей нужен доктор. Точка отсчета, динамика должна быть в другом, не в конфликте".
– "В чем?" - "Ну ты же умный парень, ты знаешь ответ. Сильные чувства, впечатления, большие события, любовь, успех. Длинный список... Ладно, не буду тебя мучить, мне нужна биография ее сестры..."
Первичный массив данных по Карелиным степановские боты-аналитики обрабатывали часа три. Сам логистик молча топтал клаву, игнорируя голосовой интерфейс управления.
Он набивал длинные команды в консоли и постоянно требовал зеленый чай.
"Ты знаешь, чего она хочет?" - "Воскресить мертвеца".
– "Правильно, а почему она этого хочет?" - "Потому что она любила свою сестру".
– "Слишком общий ответ. Конкретизируй".
– "Не знаю".
– "Потеря, сестра унесла с собой что-то, что было нужно Эрике. Что? Ты знаешь?" - "Нет".
– "Смотри. Вот этот пик. Энджел оканчивает колледж, потом полгода в отделе маркетинга, ничего особенного, рутина, факсы со стола на стол носить. Полный застой. В июле она просит о переводе и переходит в отдел контрактов того же подразделения и тут начинает скакать через позиции. За год она добирается до второго зама".
– "Папа подтолкнул".
– "Старик? Никогда. Этот веревки из Василия вил, пока тот стал тем, кем он стал. Версия не проходит. Что еще?" - "Федор Иванович, не мучь..." - "Момент истины. От этого люди бросают все и уходят в монастыри, меняют образ жизни, полностью перекрашивают мотивировки. Священники называют это касанием Господа, художники - полетом творческой мысли, вдохновением... Все становится ясно и понятно, нет ничего лишнего, ясно, что будет дальше, в следующие несколько часов, дней, лет. Она поняла, где ее место в этой жизни. Такие люди иногда меняются внешне..." - "Какое это имеет отношение к Эрике?" - "Малая буйная, с самого детства. Вся в отца. Она почувствовала эту перемену, эту уверенность Энджел, не понимала, откуда это идет, но хотела быть такой же. Тут не простое желание вернуть плоть к жизни, чтобы потом мило общаться за чашкой кофе. Эрика хочет знать, откуда в ее милой сестре появился этот стержень, это спокойствие и уверенность в себе".
– "И что мне делать?" - "Дементьев должен быть таким же. Уже нашедшим себя. Пережившим момент истины. Это должно быть точкой отсчета в его характере, а не желание удовлетворить свои болезненные амбиции. Тогда у вас есть шанс, что он станет не просто хорошим знакомым".
– "А если она не почувствует, не поверит?" - "Почувствует и поверит. Главное - нужно создать образ, обрисовать контур события. Это похоже на взрыв, удар молнии, прорыв плотины. В тебе копится память об этой жизни, тексты, символы, образы. Потом... одна деталь, и все становится на свои места. В одно мгновение. Все обретает смысл, все, что было с тобой. ...Похожие вещи случаются с каждым, каждый хоть раз прикасается к Закону, понимает что-то, что было, и после этого знает, что будет. Но у одних это проходит не слишком сильно, и они забывают об этом всю оставшуюся жизнь, у других, один раз начавшись, не заканчивается никогда. Мудрецы, пророки, большие ученые. Таких единицы, их момент истины открывает им Закон во всей полноте. Коннект с сервером Господа, коннект на бесконечной скорости, который не рвется никогда. Вспомни свой первый рейд по Магистрали. Первый выезд из дока, первую трансферную операцию, когда два десятка бортов слаженно работают вместе. Ничего лишнего, только ты, твои партнеры и дорога. Ничего лишнего. Вспомни, Петр. Вспомни, как в первый раз ты оседлал ударную волну, и ты поймешь, о чем ты должен ей сказать".