Диссоциации

Дректов Олег

…Извилистая судьба Глота, как и у большинства обладателей воровской «короны», не принесла ему счастья. Криминальные деньги давали ему в своё время власть, но деньги без ума вещь не эффективная. Сегодня же деньги были там - где бизнес. Захар всегда ставил на бизнес, хотя соблазн переметнуться в другой лагерь особенно в девяностые был и у него (в то время каждый парень мечтал стать бандитом, а девушка – проституткой). Но он всегда был уверен в том, что относительный Бил Гейтс всегда будет в разы богаче относительного Аль Капоне…Вот и сейчас, он убеждался в своей правоте, глядя на жизнь своего старого знакомого, который за последние десять лет существенно растерял свой авторитет, который не мог понять, что давно наступили другие времена, где физическая сила ничего не значит, что на первый план вышел интеллект

и что давно коммерсы и бандиты поменялись местами и уже последние стали в услужении у первых…

…На прошлой недели Захар заезжал к Глоту «потрещать» об общих делах, рассказать как продвигаются дела по строительству бизнес-центра. Последнее время эти разговоры приобрели форму констатации фактов. Захар просто ставил в известность Глота, куда шла его доля инвестиций. Он уже давно заметил, что мысли его старого знакомого далеки от обсуждаемых вопросов, перед ним сидел уставший от жизни, старый не по годам человек. Когда-то волевое лицо с правильными аристократическими чертами сейчас выглядело одутловатым, как будто слегка заплесневелым, взгляд был немного расфокусирован, руки дрожали, на высоком морщинистом лбе выступали микроскопические капельки пота, как на бутылке кваса, которую достали в летнюю жару из холодильника.

Захар смотрел на своего когда-то влиятельного товарища, и ему становилось его бесконечно жалко. Жалко как человека с которым он достаточно тесно общался больше двадцати лет, на которого он (да и не только он - многие!) когда-то смотрел как на небожителя, в руках которого была сосредоточена власть и деньги...

У Глота на лице, как будто, пробегали тени тех давних событий, возможно жутких сцен и сломанных судеб. В его глазах последнее время все чаще и чаще читалось раскаянье за своё прошлое, в них отражалась мучительная попытка найти оправдание и одновременно с этим отражалось горькое понимание того, что это невозможно. Наверное, в этом была причина его участившихся в последнее время запоев и нарочитой религиозности в перерывах между ними. Захар не осуждал его, он прекрасно понимал, что в то время выживал сильнейший и грязную работу кто-то должен был выполнять…

Вспоминая сегодня последнюю их встречу, Захар осознавал, что для его собственного блага Глота придётся «слить фэшникам», сделать того своеобразной разменной монетой! Для Глота это будет практически финалом - не смотря на свой былой авторитет, тот уже был не в той форме, чтобы отсидеть длительный срок «на одной ноге». Конечно, он ещё храбрился, пытаясь убедить скорее себя, чем окружающих в том, что он ещё «могёт», но это производило впечатление разве что на молодое поколение, которому он любил пересказывать о своих прошлых подвигах. Эти рассказы Захар слышал много раз и с каждым разом они обрастали всё новыми и новыми подробностями, которые являлись лишь плодом буйной фантазии Глота. Наверное, при отсутствии каких-либо достижений в сегодняшний день, он таким образом укреплял свой авторитет прежде всего для самого себя. Его рассказы, больше в последнее время походившие на байки, даже в «ближнем круге» вызывали уже иронические переглядывания…

Со стороны Глот производил впечатление человека более чем успешного: дорогой автомобиль, загородный дом, недвижимость на заграничном курорте и прочие атрибуты богатого человека, но Захар прекрасно понимал, что за этим всем скрывался абсолютно несчастный, одинокий человек, из которого как будто в своё время вынули стержень, после чего он обмяк и сдулся как старый кожаный мяч...

В связи с последними событиями, в голове у Захара вспыхивали робингудовские мысли о том, что у него в руках оказался своеобразный дамоклов меч, и пришло наконец-то время - время символической мести некоего условного коммерсанта над неким условным бандитом (как говорил тот же Аль Капоне: «Двадцать лет для мести не срок!»)…Но, лично для Захара это будет больше походить на предательство старого товарища, чем на благородное и справедливое сведение счётов. Всё-таки лично ему Глот ничего плохого не сделал, наоборот – в своё время даже помог, да и знал он его слишком хорошо, особенно, его сегодняшнее состояние, так что никакого желания брать на себя роль «миссии» у него не было...

В тоже время, Захар понимал, что и посвящать Глота в свою проблему было делом бесполезным,

помочь он все равно ничем не сможет, а вот «предъяву» от него можно было ожидать и то не по злобе, а по устаревшим уголовным понятиям...Захар про себя усмехнулся, понимая, что оказался между молотом и наковальней. На память пришли знакомые строчки:

Слева бесы, справа бесы,

Нет! По новой мне налей!

Эти – с нар, а те – из кресел:

Не поймёшь какие злей!

Но «бизнесу в России всегда было не легко», на этом идиотском слогане его раздумья прервал телефонный звонок...Номер был скрыт от определения. «Ещё одна жопа, наверное, прилетела» - подумал Захар...К удивлению он почувствовал себя спокойным, более того в нем проснулся некий азарт, ему вспомнилась где-то почитанная фраза, что если заменить слово проблема на приключение, то жизнь становится намного интересней...После третьего звонка, он решил поднять трубку и услышал голос Заславского Ильи...

 

Москва. ВДНХ, осень 1997 года.

Кавалькада из трёх иномарок резво подъехала к двухэтажному административному зданию из красного силикатного кирпича на территории ВВЦ к концу рабочего дня. На чёрном «Шевроле Субурбан», за рулём которого сидел Колян, подъехал сам Глот. Он был в модном кожаном длинном пальто с норковым воротником, надетом на чёрную шёлковую рубашку с золотистыми крупными пуговицами с изображением львиной головы, из под которой выглядывала массивная золотая цепь. Колян был в неизменном спортивном костюме, в котором он ходил круглый год, не взирая на погоду, лишь в особо жаркие дни менял эту бандитскую униформу на шлепки и шорты...

Вслед за Глотом из остальных машин вышли плечистые парни в кожаных коротких куртках с суровыми лицами (явно не обезображенные интеллектом), держа в руках резиновые дубинки. С серьёзными видом они уважительно собрались вокруг Глота для получения дальнейших инструкций, лишь Колян с глупой улыбкой, грызя семечки, стоял немного в стороне и похотливо смотрел на мимо проходящую компанию девушек, которые почувствовав пристальный взгляд, с опаской посмотрели на него и на бычьи шеи его товарищей, прибавили шаг и направились в сторону станции метро «ВДНХ».

Спустя несколько минут, получив необходимые указания, молодые люди бодро направились к центральному входу здания. Им навстречу устремился пожилой охранник, больше похожий на ВОХРовца, который после выхода на пенсию волей судьбы был деклассирован в сторожа. Получив увесистый пинок после своего вялого и неуместного в данной ситуации возгласа: «Документики, товарищи!» он беспомощно опустился в своё кресло, так и не успев узнать цель визита этих самых товарищей.

Группа молодых людей стремительно поднялась на второй этаж и уверенно пройдя по коридору направилась к кабинету генерального директора. С грохотом раскрыв дверь, они очутились в приёмной - небольшом тесном предбаннике с большим одиноким окном и стоящей на подоконнике разросшейся юккой. За столиком, больше смахивающим на стойку регистрации в провинциальном аэропорту, сидела пожилая секретарша с обильно напудренным лицом и с остатками замысловатой пергидрольной причёской на голове. Оторвавшись от документов, она с удивлением посмотрела на странную компанию, вмиг заполнившую все пространство вокруг неё, и после короткого замешательства спросила: «Вы от кого?»

«Этот жирный боров здесь?» - слегка притормозив, негромко спросил Глот и, не дожидаясь ответа, властно дёрнул дверь (обитую по старинке дермантином) с медной табличкой «Генеральный директор ООО “Успех” Заславский Илья Ильич».

Кабинет после тесной приёмной комнаты оказался на удивление просторным и был обставлен дорогой мебелью. За огромным дубовым столом, закинув на по-ковбойски ноги, развалился достаточно молодой мужчина, слегка полноватый на вид. Набриолиненные и зачёсанные назад светло-русые волосы в сочетании с лощённым и по-бабьи розоватым лицом делали его похожим на секретаря провинциального райкома ВЛКСМ, для полного сходства не хватало только кумачового флага и бюста Ленина за спиной. От неожиданности тот попытался встать со своего кресла, но оно предательски откатилось на роликах и он нелепо завалился на темно-коричневый ламинат.