Дистанция
Шрифт:
Дмитрий явно измотан, его грудь тяжело вздымается, когда ему не хватает воздуха. Он наносит удар левой рукой прямо в мою челюсть. Я не чувствую боли. Быстро качая головой, я решаю, что это все.
Его левая рука все еще протянута, и я могу взять ее. Я обрушиваю серию апперкотов на правую сторону его тела, отчего он отшатывается назад, его колени подкашиваются. Возможность открывается мне прямо в лицо.
Его глаза расширяются, когда мой апперкот правой попадает ему в нижнюю часть челюсти. Пот брызжет с него, когда его голова откидывается назад, а
Рефери подлетает, присаживаясь рядом с ним. Он отбивает, 1,2,3. Стоя на четвереньках, Дмитрий медленно поднимает голову. У него нет сил подняться. 5,6,7,8. Он снова ударяется головой о брезент.
Я, блядь, сделал это!
Стадион взрывается. Пот, смешанный с моей кровью, стекает по бровям. Я подбрасываю левую перчатку в воздух в знак своей победы. Грейсон и моя команда перепрыгивают через канаты и бросаются ко мне.
— Ты, блядь, сделал это, Келлер. Я так чертовски горжусь тобой. — Грейсон хватает меня за плечи и прижимается своим телом к моему.
Именно тогда я замечаю ее.
Мир замирает.
В зале, где более 16 тысяч человек, она первая, кого я вижу. Единственная, кого я вижу.
Ее ослепительные голубые глаза проникают мне в сердце, когда она вытирает слезы, переполненная эмоциями. Она стоит и истерично хлопает. Осознание появляется на ее лице, когда она одаривает меня потрясающей улыбкой и посылает воздушный поцелуй. Я подмигиваю ей и одними губами произношу: — Я люблю тебя.
Она понятия не имеет, что у меня припрятано в рукаве.
ГЛАВА 37
СИЕННА
Я ахаю, когда его перчатка касается челюсти Келлера сбоку. Его тело едва шевельнулось на сантиметр в ответ на удар.
Может, я и не эксперт по боксу, но я знаю, что мой Чемпион здесь лучший боец. Каждый его удар мощнее предыдущего. Пот, покрывающий его крепкое телосложение, блестит в свете ламп. При каждом ударе его сильные мышцы перекатываются. Его место там. Ему принадлежат эти титулы.
Я не могу лгать. Смотреть, как он соревнуется на ринге, возбуждает меня.
Даже когда его глаза горят от сосредоточенности, он выглядит сексуально. Это могли быть гормоны или отсутствие секса в последние несколько недель. Я сжимаю ноги вместе и неловко ерзаю на сиденье, просто представляя, как массирую каждую измученную мышцу на его теле.
Возьми себя в руки, Сиенна.
Я отвлекся от своих мыслей, и все это происходит как в замедленной съемке. Правая перчатка Келлера идеально соприкасается с нижней стороной челюсти его противника, подбрасывая его в воздух и с глухим стуком приземляя.
В зале воцаряется тишина, пока судья считает до восьми.
Самые долгие восемь секунд в моей жизни на данный момент.
Затаив дыхание, я стою, грызя ногти.
Судья
— Срань господня, Сиенна. Он, блядь, сделал это! — восклицает Мэдди со стула рядом со мной, подпрыгивая вверх-вниз, хлопая в ладоши, разбрызгивая шампанское по всему полу.
Эмоции переполняют меня. Я так горжусь им. Слезы свободно текут по моим щекам, когда я расплываюсь в улыбке. Это слезы счастья.
Вытирая их, я присоединяюсь к скандированию его имени, заполняющему арену. Я не могу отвести от него глаз. Каждая частичка меня хочет подойти и наброситься на него. Хотя я не думаю, что быть схваченным охранником — умная идея.
Мурашки покрывают всю мою кожу, когда темный взгляд Келлера встречается с моим, и он произносит одними губами: — Я люблю тебя. Теплое пушистое чувство растапливает мои внутренности.
Боже, я люблю этого мужчину.
Ринг теперь кишит разными мужчинами, все они одеты в одинаковые темные костюмы и суетятся вокруг Келлера. Он позирует со всеми четырьмя поясами, охватывающими его тело, два из которых обернуты вокруг талии и по одному перекинуто через каждую руку. Как только они снимаются и камера перестает мигать, один из его команды передает ему черный микрофон, а огни освещают ринг белым, оставляя толпу в темноте.
— Мы, блядь, сделали это. Бесспорный чемпион гребаного мира в тяжелом весе. — его глубокий голос гремит по всей арене, толпа кричит в ответ.
— Прежде всего, я хочу поблагодарить своего лучшего друга и тренера за то, что он привел мою задницу в форму и реорганизовал этот бой, — говорит он, кивая Грейсону, который улыбается Келлеру, как гордый отец.
— Сегодня в толпе есть еще кое-кто.
Весь воздух покидает мое тело, когда двое охранников окружают меня. Сердце бешено колотится в груди. — Иди сюда, детка, и принеси эту черную коробку.
Черт. Шкатулка. Глаза Мэдди на стебельках, а ее челюсть почти достает до пола, я смотрю на нее почти с мольбой о помощи.
Она быстро хватает с пола мой клатч и роется в нем, вкладывая маленькую черную коробочку в мои дрожащие пальцы.
— Иди, Сиенна. Иди за своим мужчиной.
Высокий охранник протягивает мне руку. Я любезно беру ее. Мне нужно на кого-нибудь опереться. Мои ноги подкашиваются в этих красных туфлях на каблуках. Он ведет меня вверх по лестнице на ринг, раздвигая канаты, когда я подныриваю под них. Пресс Келлера приветствует меня, когда я выпрямляюсь с другой стороны.
— Что ты делаешь, Келлер? — смущенно шепчу, опустив голову.
Я слышу, как он издает громкий смешок. На секунду мне становится легче. Он наклоняется, от него исходит тепло, когда он шепчет достаточно громко, чтобы я услышала.
— Это наш момент, детка. Передай мне ту коробку.
Он протягивает мне ладонь, я мгновенно узнаю эти знакомый белый бинт, и румянец заливает мои щеки при воспоминании о той ночи.
Он с глухим стуком опускается на одно колено; пол подо мной вибрирует.