Дитя четверга
Шрифт:
Игнорируя последнюю фразу, Эллисон, отступая, вздохнула. Она пыталась. Пыталась рассказать правду Спенсеру, но ее перебили. Пыталась убедить Энн, но не смогла.
– Ладно, Энн. Еще денек я буду продолжать игру, но не исключены неожиданные последствия. Надеюсь, ты будешь готова к ним.
– Не будет никаких последствий… Когда Дэвис узнает, мы все посмеемся и он будет рад тому, что я сделала.
Да, но как быть со Спенсером? Ей не хотелось произносить его имя. Будет лучше, если Энн никогда не узнает о ее чувствах к лучшему другу Дэвиса.
– Спокойной
– Спокойной ночи, Эллисон. И спасибо. Я знаю, что тебе это дается нелегко. Ну, об этом можно сказать и сильнее.
Эллисон склонилась над слайдом. Глаза у нее устали после очередной бессонной ночи, контактные линзы вызывали раздражение. В конце концов она вынула их и надела очки. Волосы стянуты в узел на затылке. Под халатом на ней было оливкового цвета платье. Туфли внешне страшноваты, зато ногам в них очень удобно. Никаких драгоценностей в лабораторию она не надевала, за ухом у нее торчал карандаш.
Этот ансамбль разительно отличался от оранжевых брюк и вульгарно броских сандалий.
– Мисс Лемон? Эллисон Лемон? Она подняла голову и резко обернулась на пронзительно знакомый голос. А затем оцепенела.
– Да? – хрипло произнесла она.
– Меня зовут Спенсер Рафт.
Глава 4
Эллисон невольно сделала шаг назад. Ее спина уперлась в мраморную плиту стола и словно прилипла к ней. Она была не в силах ни пошевелиться, ни что-либо произнести.
Дружелюбно улыбаясь, он двинулся в глубь комнаты. Остановившись в нескольких футах, с ног до головы окинул ее взглядом.
– Невероятно! – шепотом произнес Спенсер. – Вы абсолютно одинаковы! – Слегка тряхнув головой, он еще шире улыбнулся и добавил:
– Простите, что так невежливо разглядывал вас. Как я уже сказал, меня зовут Спенсер Рафт.
Должно быть, он ожидал, что Эллисон протянет ему для пожатия руку, однако она не могла пошевелиться. Тем более дотрагиваться до него ладонью, на которой еще были заметны следы незаживших царапин. Да и после поцелуев разве не выглядело бы их рукопожатие несколько смешным.
– Эллисон Лемон. – произнесла она, при этом голос у нее стал, как у подростка.
– Я недавно познакомился с вашей сестрой. Сходство потрясающее. Если бы не очки, вас бы не отличить.
Сколько же она будет тут стоять, словно статуя? Нужно что-то сказать.
– Энн говорила мне о вас. Вы друг Дэвиса, если не ошибаюсь?
– Да. – Некоторое время Спенсер изучал ее лицо, затем окинул взглядом лабораторию. Чувствуя себя вполне непринужденно, он стал перемещаться от клетки к клетке, в которых обитали крысы и мыши, семейство обезьянок и несколько генераций кроликов… – Энн говорила о вашей работе. Это очень интересно.
Был ли он всего лишь снисходительно вежлив или в самом деле так думал?
– Да, вы правы.
Он резко обернулся, уловив в ее голосе натянутость, граничащую с враждебностью.
– Может быть, я помешал вам, столь неожиданно ворвавшись?
– Нет. – Устыдившись собственной грубости, она заставила себя оторваться от стола. – Пока что я выполняю подготовительную работу для опыта, который собираюсь скоро проводить.
Эллисон облизала губы и сделала попытку расслабиться. Но это было совсем непросто. Меньше всего она предполагала, что Спенсер появится в лаборатории. И сейчас испытывала самые противоречивые чувства. С одной стороны, она боялась, что он обнаружит обман. С другой – была слегка разочарована тем, что он не подошел к ней поближе, не всмотрелся в нее повнимательнее и не узнал ее.
В мелодраматическом сценарии, который Эллисон проигрывала в своем уме, Спенсер должен был броситься к ней со словами: «Дорогая и любимая, неужели ты думаешь, что я не узнаю тебя?» Затем выдернуть шпильки из ее волос, чтобы они водопадом упали ей на плечи. Он обнимет ее и поцелует. Его нетерпеливые руки расстегнут пуговицы платья, и он прикоснется губами к груди, бормоча о любви и страсти.
«Господи, какая я дурочка», – подумала Эллисон. Да разве она когда-нибудь позволит, чтобы мужчина так обращался с ней. – В чем смысл вашего следующего эксперимента? – спросил Спенсер.
Эллисон поправила на переносице очки.
– Я хочу определить, как влияет диета на умственное развитие.
– А она может влиять?
– Опыты это подтверждают. Я хочу определить, в какой степени.
– Понятно. Продолжайте.
Пожалуй, из него получился бы хороший актер. Можно было подумать, что он и в самом деле заинтересован проблемой.
Она подошла к клеткам, возле которых стоял Спенсер, в двух словах объяснила суть предстоящего опыта и взглянула на него: не потерял ли он интерес к проблеме? Нет, не потерял. Его глаза внимательно смотрели на нее.
– А что потом? – спросил Спенсер.
– Потом я проведу аналогичный эксперимент с приматами.
Она сунула палец в клетку к обезьянам. Самая маленькая из обезьянок с радостью ухватилась за него.
– Это Оскар. Ужасно испорченный парень! – Сунув руку в карман, она достала земляной орех и дала малышу. Тот жадно набросился на него.
Спенсер засмеялся, и Эллисон почувствовала, что все внутри оборвалось и проваливается в некую бездну.
– У вас очень интересное дело, – проговорил он.
– Временами. Большей частью это рутинная, кропотливая работа, которая требует выдержки и терпения. Природа проявляет себя не так-то скоро.
Оскар расправился с орехом и теперь тянул за палец Спенсера.
– Лабораторные животные дорого стоят.
– Да. Но поскольку мы не занимаемся изучением болезней, продолжительность жизни у наших подопечных побольше. Мы разводим их для проведения опытов. Так что используем с двойной целью.
– Вы еще и сваха.
Сказано это было шутливым тоном, и она решилась снова взглянуть на собеседника. Создав Спенсера, Господь разбил форму. Повторить этот образец невозможно.