Дитя четверга

Браун Сандра

– А не очень неприлично будет спросить вас о том, что именно она говорила? – запустил он пробный шар.

– Я не могу распространяться о том, что сестра по секрету рассказала мне. Он откинул назад голову и вздохнул.

– Да, конечно, все правильно… Но, отвечая на ваш вопрос, скажу: Энн привлекла меня прежде всего своей красотой. – Он мягко улыбнулся. – Она так героически вела себя после того досадного падения, которое расстроило бы до слез многих дам. Я никогда не видел женщину с таким решительным характером. Ради

Дэвиса она готова на все. Я понял, что для нее очень важно порадовать Дэвиса и произвести хорошее впечатление на меня. Она взяла себя в руки и была просто неотразима в тот вечер. Мне захотелось получше узнать женщину с такой силой воли.

Эллисон порадовалась бы комплиментам в свой адрес, но не могла себе этого позволить. Он был сражен внешностью Энн, а не Эллисон. Она ухватилась за одно утверждение Спенсера, чтобы попытаться убедить его в преданности сестры Дэвису.

– Вы сказали, что Энн ради Дэвиса готова была на все в тот вечер. Разве это не означает, что она любит его?

Спенсер встал и снова сунул руки в карманы брюк. Проклятие! Лучше бы он этого не делал!

– Она притворяется, что любит его. Я думаю, Энн относится к нему как к другу.

– Она любит его, – заявила Эллисон. Он сурово взглянул на нее:

– Тогда почему отстраняется, когда Дэвис обнимает ее?

– Она не отстраняется.

– Нет, отстраняется! Последите за ними в следующий раз. Все происходит бессознательно. Ее тело не льнет к его телу, как бывает у любовников. Разве это нормально? Нет, конечно… Я думаю, она руководствуется чувством долга. Дэвис заказал ей обед, но он ей не понравился. Она только делала вид, что в восторге… Ради него. Притворялась, что ей нравится дом, который Дэвис облюбовал, но на самом деле дом ей тоже не понравился.

Эллисон вскочила.

– Энн понравился дом! Она мне сказала об этом.

– В таком случае она лжет и вам, и себе. Если бы вы были там, вы бы меня поняли.

Эллисон сжала ладони и закусила нижнюю губу. Сейчас у нее была возможность убедить Спенсера, что Энн безумно любит жениха, однако ничего не получилось. Потому что он общался не с Энн, а с ней. И все его наблюдения были исключительно точными.

– Энн позволяет ему заказывать еду, чтобы Дэвис вырос в собственных глазах, почувствовал, насколько она уважает его.

Спенсер удивленно уставился на нее:

– Чтобы он вырос в собственных глазах? Вы исповедуете эту вышедшую из моды теорию о роли полов? Когда мужчина командует, а женщина подчиняется и никогда не принимает решение самостоятельно?

Эллисон нервно передернула плечами:

– Ну, что-то вроде того.

Он хлопнул ладонью себя по лбу.

– Никогда не поверю в это! Энн гораздо умнее. Вы хотите сказать, что она готова обречь себя на жизнь в таком доме, лишь бы не ущемить его чувства, его самолюбие?

– Это их дело, а не мое и не ваше.

– Это и мое дело тоже! – почти выкрикнул Спенсер. – Это же сплошное лицемерие. Неужели вы верите в эту чепуху?

Их взгляды встретились. Его глаза требовали ответа, и она сказала правду – не от имени Энн, а от имени Эллисон.

– Нет, не верю.

– Думаю, Энн тоже не верит. Просто она попала в колею, из которой не знает, как выбраться.

– А может, ей нравятся такие отношения. Вы не думали об этом?

– Возможно, нравились, но только до последнего времени.

– Пока она не встретила вас? – с вызовом спросила Эллисон.

– Ну что ж, скажем «да». Пусть это покажется самодовольством с моей стороны, однако скорее всего ей стал претить мужской шовинизм.

– А разве не мужской шовинизм, когда вы заявляете, что хотите затащить ее в постель? – сердито возразила Эллисон.

Спенсер засмеялся.

– Признаю себя виновным. Но, – он вытянул руку, – она хочет заняться любовью со мной не меньше, чем я.

Раздражение Эллисон сменилось замешательством. Ей вдруг стало жарко.

– Почему вы так считаете?

– Я чувствовал это всякий раз, когда обнимал ее. Не мне объяснять вам, биологу, физические признаки возбуждения. Я, мужчина, распознаю их в женщине.

Она прокашлялась, ибо в горле у нее появилась какая-то пробка.

– Вам не надо этого объяснять. – Она взяла чашку с кофе и, не поднимая глаз, спросила:

– Если вдруг Энн разорвет помолвку с Дэвисом и… придет к вам… что вы станете делать?

– Что стану делать?

Это было очень трудно, тем не менее Эллисон подняла глаза и встретилась с его взглядом. Но тут же отвернулась, чтобы он не догадался, что любопытство ее было отнюдь не праздным.

– После… после…

– После того, как мы станем любовниками? – уточнил Спенсер. Эллисон снова посмотрела на него. Он опять дразнил ее. Однако, насладившись ее румянцем, напомнившим ему об Энн, Спенсер посерьезнел и озабоченно сдвинул брови. – Честно говоря, не знаю сам, Эллисон… Я никогда не раздаю женщинам обещаний, которые не собираюсь выполнять, но полагаю, это вовсе не преходящая фантазия… Ваша сестра заинтриговала меня. Думаю, понадобится немало времени, прежде чем я узнаю о ней все, что мне хочется узнать. – Он вздохнул. – Я постарался высказаться предельно честно.

– Ценю вашу искренность, – глухо произнесла Эллисон, разглядывая носки своих туфель. – Как сестра Энн, – поспешила она добавить. Эллисон почти забыла о том, что разговор идет об Энн, а не о ней. Возвращаясь к сказанному ранее, она добавила:

– Если вы испытываете сильные чувства к Энн, то не должны требовать от нее, чтобы она пожертвовала замужеством и домом ради романа, который неизвестно чем завершится.

– Я никогда не причиню ей боли.

– Причините! Если Энн покинет ради вас Дэвиса, позже она будет жестоко страдать.