Дитя грозы. Кровные узы
Шрифт:
– Два до Зурнана, - сказал Акрас, вложив две серебряные монеты в руку ошеломленного гнома.
– И поторопись.
– Сию минуту, для высочества все самое лучшее!
– расплылся в доброжелательной улыбке гном, открывая дверцу одного из пустых трамваев и пропуская внутрь принца веронов и левкоса.
Едва трамвай тронулся, Лис заснул, скрутившись клубком на сидении, а Акрас всю дорогу смотрел в окно, наблюдая за быстро проносящимися мимо зданиями веронов и густыми девственными лесами. Акрас улыбнулся приятному воспоминанию. Он вспоминал, как взрослые вероны водили его маленького в лес и учили
Леса веронов красивые и богатые, не знавшие топора дровосека. Кристально чистые реки полны крупной и маленькой рыбы. Водопадами можно любоваться хоть целый день и дивиться их красоте. Мох напоминал по мягкости подушку и распространял приятный пряный запах. Крепкие и толстые деревья с мощной корневой системой стояли неприступной стеной. Помнилось, Акрас специально летал вверх, дабы увидеть, где заканчивалась верхушка, и крона деревьев была настолько густа, что в некоторых местах принцу приходилось перелазить через ветки без помощи полетной способности. Вкус сырого мяса и свежих ягод казался восхитительным, особенно, когда Акрасу удавалось добыть пищу самому.
Змей уже не помнил, когда последний раз бывал на охоте в веронском лесу. Вначале обучение у Карта, а потом он стал фаворитом короля и об отдыхе пришлось надолго забыть. Нередко принц завидовал младшему брату Трину, когда его также как когда-то Акраса забирали с собой вероны.
Принц перевел взгляд на переднюю стену трамвая. Снизу был наклеен парадный портрет Искроса, почти ободравшийся и местами пожелтевший. Скорее всего, какой-то ребенок наклеил картинку, пока ехал в трамвае, хотя Акрас мог и ошибаться.
– Акрас, - позвал кто-то.
Змей завертелся на сидении, но никого кроме Лиса в трамвае не было. Периферическим зрением Акрас заметил, как поправил волосы Искрос на изображении. Принц приблизился к стене едва ли не на четвереньках и пристально уставился на портрет, но старший сын Конрака больше не шевелился. Показалось ли? Вполне возможно. После общения с дололами у Акраса вечно болела голова. Змей блокировал свой разум, когда рядом находился долол, чтобы разрушающая сила темной древней расы не причиняла ему боль.
– Ты что там делаешь?
– поинтересовался сонно Лис.
Трамвай давно остановился и уже с пару минут открывший дверь чернобородый гном ошарашено смотрел на принца, сидящего на полу.
– Показалось, - нервно ответил Акрас, поднимаясь с пола и выходя наружу.
– Дололы - зло, - прокомментировал увиденное Лис и шустро выскользнул из трамвая вслед за товарищем.
По пути к сапфировому замку Акрас старался не думать об ожившем портрете Искроса. Последний раз портреты оживали, когда принц был еще совсем ребенком, с тех пор Дунгрог и другие короли прошлого больше не разговаривали с ним. Акрас успел позабыть об этом случае до сегодняшнего дня. Неужели Искрос хотел связаться с ним или это все-таки иллюзия уставшего разума?
Оказавшись в спальне, Акрас закрыл дверь и на всякий случай нарисовал на стене несколько защитных заклинаний. Он начал уже раздеваться, когда увидел стоящий на белой тумбочке, находившейся возле кровати, небольшой портрет Искроса. Змей был уверен, что ранее не ставил его сюда. Юноша приблизился и взял портрет за серебристую рамку, выполненную в виде переплетения лиан.
– И так, может, прекратишь эти бестолковые игры и скажешь, что тебе от меня надо?
– сурово проговорил Акрас неподвижному изображению.
Искрос пошевелился и повернулся к принцу всем корпусом.
– Надо поговорить, - сказал властно старший сын Конрака.
– О чем?
– Об Амроне...
Глава 5
– Что за...
– Костыль громко чихнул и вытер платочком слезящиеся глаза. Что ни говори, а даже темные эльфы не любили пыльных помещений, а также не переносили "каменных гробов", называемых людьми домами. Эльфы брали более благородные материалы, к тому же, при строительстве домов использовали магию, в отличие от людей.
Олегу, уже который раз, захотелось исследовать подвал. Обычно Костыль с ним не ходил. Ползать по пыльным и давно заброшенным подвалам для эльфа удовольствия мало. Вначале Костыль думал, что исследование подвалов для Олега способ избавиться от стресса и успокоить нервы, но потом понял - верон что-то искал, но вот что? А все природная скрытность веронов - они не любили сплетничать, и пока не спросишь, не расскажут. Знать бы еще, что спрашивать.
Для того, чтобы посетить именно этот подвал, где потолки строились для гигантов, а столбы напоминали деревья, толщиной в добрый дуб, Олег перенесся в другой мир, точнее в светлый мир. Костыль увязался с ним, но внутрь наотрез отказался идти, но долго находиться снаружи, слушая "завывание" местных птичек, темный эльф не смог и отправился вслед за другом.
И вот, к своему изумлению Костыль заблудился, потерял след Олега и находился в сквернейшем из своих настроений. Только древняя магия могла лишить эльфа "нюха", и Костыль чувствовал себя в ловушке, что не прибавляло оптимизма.
– Колдун, ты где?!
– возмущенно воскликнул эльф, когда ему надоело без дела слоняться по многочисленным залам просто огромного "подвала".
– Я здесь, - отозвался совсем близко Олег.
Костыль завертелся на одном месте, но, несмотря на блестящий слух, обнаружить верона так и не смог. Эльф даже усомнился в своем здоровье, ведь еще сегодня утром он мог безошибочно сказать, где и под какой доской шуршала мышь и чем она шуршала.
– Здесь - это где?
– задал вопрос Костыль.
Повинуясь его голосу, медленно отъехала стена, открывая проход. Эльф даже отпрыгнул назад на пару шагов на тот случай, если на него что-нибудь выскочит. Но все оказалось довольно безобидно. Олег сидел на полу среди стопки книг. От помещения, где он находился, веяло древностью и очень сильной магией, от которой становилось не по себе. Костыль осторожно приблизился, постоянно оглядываясь, но кроме книг и старых светильников ничего не обнаружил. Единственный рисунок был на полу в виде огромного дерева с голубой листвой.