Дитя грозы. Кровные узы
Шрифт:
– Или я ничего не понимаю или этот волшебник не...
В сторону каральима устремились электрические разряды и энергические импульсы, выбивающие из ледяных глыб огромные куски. Он голыми руками отражал яростные атаки каральима, который использовал все, что имелось у него в наличии: меч, крылья, ноги и руки в обитых железом ботинках и перчатках с искусственными шипами.
К концу десятой минуты, меч погнулся, встретившись с силовым барьером волшебника, а потом рогатый и вовсе сломал артефакт ударом ноги. Колдун постоянно пытался использовать какую-то магию против каральима, но хитрый
– Давай уйдем, пожалуйста. Они перебьют друг друга, а потом возьмутся за нас, - молила сестра со слезами на глазах. Она еще никогда так сильно не боялась.
– Они нас не увидят, - возразил брат, восхищенно взирая на битву чернокрылого и неизвестного волшебника. Битву двух титанов, сильнейших среди смертных.
– Пожалуйста, давай уйдем!
– Тихо ты!!!
Какому-то демону удалось выбраться из снежного плена, но ему не повезло - он оказался слишком близко от каральима. Один взмах черного крыла, и демон остался без рогатой головы. Каральим так и не произнес ни единого слова и продолжал с холодной яростью набрасываться на волшебника, отбивающегося лишь голыми руками и магией. Волшебник ухватил каральими за основания крылья и запустил в скалу. Он подлетел к нему и получил от чернокрылого в челюсть кулаком и тоже встретился в "страстном поцелуе" со скалой, поднявшей тучу снежинок.
– Давай уйдем!!!
– Мы пропустим все самое интересное! Когда еще удастся посмотреть на такую битву!
– глаза брата горели задором, казалось, он и сам не отказался бы поучаствовать в битве, если бы не осознание, что чернокрылому и волшебнику он не чета. Да и за кого сражаться? Волшебник был рогатым чудовищем, а родной чернокрылый - хладнокровным каральимом.
Каральим запустил в волшебника скалу, которую тот разрушил ударом кулака и послал миллионы осколков в каральима, но чернокрылый юноша укрылся крыльями. Именно в этот момент волшебник молниеносно приблизился и взял каральима обеими руками за лицо, едва не впечатав парня в снег. Произошло сразу две вещи: несколько перьев вонзились в правый бок колдуна, а из глаз каральима потекли слезы. Землю потряс сильный всплеск энергии, вызвавший землетрясение.
Скала под братом и хныкающей сестрой проломился. Никто из крылатых не успел вовремя расправить крылья, и они полетели вниз прямо под ноги поднявшемуся волшебнику.
– О, ну здрасьте, а я думал, когда вы вылезете, - донесся немного грустный и усталый голос. Он со стоном вырывал из бока черные перья каральима.
Оба крылатых осторожно выбрались из снега и со страхом посмотрели вначале на улыбающегося волшебника, а потом на каральима. Лицо каральима было залито слезами и казалось растерянным.
– Вы же свояки, ведь так?
– указал на чернокрылого раба дололов волшебник.
– Д-да, но он каральим, - ответил Крейн, ошеломленно взирая на рогатого незнакомца. Юноша все ждал того момента, когда рогатый перестанет улыбаться и будет их убивать.
– Больше он не каральим, простите, что напугал вас, у меня с этими рогатыми отродьями были свои счеты. Я Колдун, будем знакомы.
Брат и сестра с испугом переглянулись, не торопясь говорить свои имена.
– Ну, другого "ответа" я не ожидал от вас, - криво улыбнулся волшебник, стирая с подбородка кровь, стекающую из разбитой губы.
– Ваша кровь, - раскрыл рот Крейн, - она... не пахнет. Кто вы такой?
– Это неважно, помогите ему, - указал головой на бывшего каральима. Постепенно красные татуировки чернокрылого раба дололов становились черными, словно обугливались.
– Он растерян. Эй, ты из какого семейства крылатых? Где ты жил? Где твоя семья?
– поинтересовался волшебник у пепельноволосого юноши с голубыми глазами.
Юноша растерянно посмотрел на него, потом на крылатых, глядящих на него широко распахнутыми глазами.
– Моя... семья?
– спросил он, словно удивляясь, что способен говорить.
– Он... использует язык дололов, это не наш язык, - проговорила удивленно девушка.
– Ты знаешь наш язык? Как тебя зовут?
– Меня зовут Эйрон, я... из дома Генлия, я... принадлежу его семейству.
– Нет, какому из наших семейств ты принадлежишь?
– поправила его Эйси.
Волшебник с рогами нахмурился, он присел рядом с каральимом и внимательно посмотрел в его глаза.
– Он не знает, - хмуро проговорил Колдун.
– Ему стерли память?
– Нет, он дитя долола.
– Это невозможно, у дололов рождается только долол!
– воскликнул Крейн.
– Иногда возможно, - волшебник положил руку на лоб юноши, чей разум стал "прозрачным" как хрусталь.
– Его отец так сильно хотел оставить после себя сына, что захватившая его в плен дололка родила от него не долола. Но как она могла сделать с тобой такое?
– Ни-инла... мама, - вновь заплакал каральим, - она сказала, что если я люблю ее, то должен стать ее защитником, воином, чтобы она гордилась мной. Я не чувствую больше ее, я не слышу ее голоса. Она... она мертва...
Волшебник закрыл глаза и убрал руку со лба плачущего юноши.
– Твоя мать послала тебя убить меня, а я освободил тебя, тем самым... убив ее. Это я убил ее. Прости.
Каральим захныкал еще сильнее и, обхватив руками ноги, закрылся крыльями.
– Меня накажут... мама... они снова будут делать мне больно... я не хочу, чтобы было больно... я не выполнил приказ... они накажут меня... меня продадут...
– Эйрон, - подползла к нему девушка, и с усилием раскрыла его крылья, - никто больше никогда не тронет тебя, тебе больше не будут причинять боль. Ты свободен.
– Он не понимает, что такое свобода, - тихо проговорил волшебник, - он знал только многие годы рабства, где его пытали и били, где он исполнял приказы матери и тех, кто ей платил за услуги каральима. Я не знаю, сколько потребуется времени, чтобы он забыл страх и стал нормальным.
– Вы не темный, - снова подозрительно проговорил Крейн, приглядываясь к волшебнику.
– Это имеет сильное значение?
– И где-то я видел ваше лицо, но не могу вспомнить где. Мы раньше не встречались?