Дитя Марса
Шрифт:
Майлс мгновенно притормозил. Девушка, высокая блондинка в элегантном сером костюме, была по-своему красива холодной, классической красотой, но ее двадцать пять явно остались в прошлом. Впрочем, Филип и сам разменял четвертый десяток. Девушка остановилась, пес тоже, хотя его вели без поводка. Пес был довольно мелкий, с рыжеватой шерсткой, золотисто-карими глазами и тонким, белым на кончике хвостом, а его лохматые уши свисали как у кокер-спаниеля. Однако на этом сходство с кокер-спаниелем заканчивалось. У спаниелей уши намного короче, а хвост длиннее. Такой породы или сочетания пород Майлсу еще не попадалось.
Он перегнулся
– Не подскажете, как добраться до Саранчовой улицы, дом двадцать три? Я ищу Джудит Дэрроу, юриста. Возможно, вы ее знаете.
Девушка вздрогнула:
– Вы тот риэлтор, с которым я договаривалась о встрече?
Теперь уже Майлс вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
–Значит, вы Джудит Дэрроу... Простите, я немного опоздал.
В свете габаритных огней причудливые зеленовато-серые глаза девушки негодующе вспыхнули.
– В письме я четко попросила явиться к девяти утра! Интересно, как вы собираетесь смотреть недвижимость в темноте!
– Простите, — повторил Филип. – В пути у меня сломалась машина, пришлось заехать в автомастерскую. Я пробовал позвонить, но оператор сказал, что ваш номер не обслуживается. Думаю, лучше всего мне заночевать в гостинице, а утром мы займемся оценкой недвижимости. У вас же есть гостиница?– Была, но закрылась. Заратустра, сидеть!
Песик успел подняться на задние лапы, передними облокотился на дверцу, и тщетно пытался заглянуть в окно. Однако услышав властный оклик, тут же покорно сел.
– В деревне остались только мы с Заратустрой. Все, кроме нас, уже съехали. Мы тоже собирались, но в последний момент мне поручили продать коммерческие и жилые здания. Да, неловкая ситуация.
Джудит подалась вперед, отсвет приборной панели упал ей на лицо, смягчив строгие черты.
– Не понимаю,– пробормотал Филип. – Из письма я сделал вывод, что речь идет о паре-тройке домов, но никак не о целом городе. Здесь наверняка живет более тысячи человек, не могли же они вот так разом взять да и съехать. – Видя, что девушка не торопится с объяснениями, добавил: – Кстати, а куда?
— В Пфлюгервилль. Уверена, вы ничего о нем не слышали, поэтому давайте сменим тему. Документы у вас с собой?
Майлс покорно протянул водительское удостоверение, визитку и пресловутое письмо. Джудит мельком взглянула на них и отдала обратно. Было видно, что она колеблется.
– Может, позволите мне заночевать в гостинице?– предложил Филип. – Если она продается, у вас наверняка есть ключ.
Джудит покачала головой.
— Ключ, конечно, есть, но проблема в другом – в гостинице совершенно нет мебели. На той неделе состоялся аукцион, и мы распродали все, что не планировали увозить. – Она тяжело вздохнула. – Вот такая ситуация. До ближайшего мотеля больше сорока километров, так что придется вам переночевать у меня. Кое-какая мебель в доме у меня еще есть – в основном, подарки со свадьбы. Рука не поднялась избавиться. – Джудит села в машину. – Заратустра, ко мне.
Пес забрался в салон, перепрыгнул через ноги хозяйки и устроился аккурат между пассажирским и водительским креслом. Филип завел мотор.
– Странное имя для собаки,– заметил он чуть погодя.
— Знаю. Просто иногда он мне напоминает старичка.
— Если не ошибаюсь, настоящий Заратустра не был долгожителем.
– Тогда, значит, я руководствовалась другими соображения. Тут направо.
Из трех окон дома двадцать три по Саранчовой улице лился яркий свет. Как ни странно, его источником служила не лампа накаливания, а калильная сетка газового фонаря.
– Электричество в деревне выключили буквально вчера. – Джудит увеличила пламя и неуверенно покосилась на Майлса. – Вы ужинали?
– Вообще-то нет, но не стоит...
– Утруждаться? Боюсь, дело в не трудах. Мои запасы провизии на исходе. Но все равно присаживайтесь, сейчас приготовлю сэндвичи и кофе – газ пока еще не отключили.
Меблировка гостиной насчитывала всего три предмета: два кресла и кофейный столик. Едва Джудит вышла, Филип поставил «дипломат» на пол, сел в кресло и от нечего делать стал гадать, как радушная хозяйка планирует добраться до Пфлюгервилля. Возле дома он не заметил ни машины, ни гаража. Автобусное сообщение наверняка отменили за ненадобностью, а новомодная сверхсовременная трасса в буквальном смысле обошла Пастораль стороной. Впрочем, не его печаль, в конце концов решил он, пусть у Джудит болит голова.
Майлс обвел гостиную взглядом – просторную, под стать дому в викторианском стиле. Похоже, Джудит не закрывала заднюю дверь, и в комнату проникал легкий ветерок, благоухающий ароматом цветов и свежей, в капельках росы травы. Внезапно Майлс нахмурился. Ведь на дворе октябрь, с каких это пор в октябре цветут цветы и зеленеет трава? Какой-нибудь ароматизатор, наверняка.
Заратустра вышел на середину гостиной и уставился на гостя своими огромными золотистыми глазами. Пес действительно напоминал старичка, хотя на вид ему было года три.
– Собеседник из тебя неважный,– хмыкнул Майлс.
–Гав,– ответил Заратустра и, развернувшись, посеменил через арку в соседнюю комнату, судя по пустым полкам некогда служившую библиотекой, оттуда в другую комнату – вне всяких сомнений, столовую, и вскоре вскрылся из виду.
Филип устало откинулся в кресле. Как же он вымотался. Пахать шесть дней в неделю по десять часов, пятьдесят две недели в году. Если умножить, получится триста двенадцать дней бесконечной охоты за клиентами, уговоров, беготни, разъездов, увещеваний; и все ради того, чтобы в свои тридцать с небольшим заложить фундамент, который умные люди начинают закладывать в двадцать,– фундамент будущей семьи. Семью Майлс захотел внезапно, но не терял надежды ее обрести. Временами он мечтал избавиться от амбиций, нахлынувших слишком поздно. Временами мечтал вернуться к прежнему образу жизни. В конце концов, разве плохо кочевать по второсортным отелям и меблированным комнатам; разве плохо слоняться коммивояжером от порога к порогу, стирая подметки?
Может, и не плохо, если бы не периодически вспыхивающая страсть к лучшей жизни и не беспросветная череда тоскливых вечеров.
Заратустра прибежал и снова уселся посреди гостиной. Правда, вернулся он не с пустыми руками – точнее, не с пустой пастью,– хотя принесенный предмет ничуть не походил на то, что обычно приносят собаки. В зубах животного торчала роза...
Зеленая роза.
Потрясенный Филип наклонился, взял цветок, но толком рассмотреть не успел – в соседней комнате послышались шаги. Инстинктивно он сунул розу в карман пиджака. Через секунду в арке возникла Джудит с большим подносом. Поставив поднос на столик, она разлила кофе из серебристого кофейника и кивнула на блюдо с сэндвичами.