Дитя пустоши
Шрифт:
– Поклонитесь сначала князю, потом вашему венценосному брату Родерику.
Внутри было людно. Огромный каменный зал. Длинный деревянный стол. И лишь стены освещали люминесцентные лампы. А на стене висели что-то вроде импульсных пушек.
Родерик стоял, возвышаясь позади князя Лигомеда, который сидел на инвалидном кресле.
Дурдиан даже не узнал своего могучего отца, который весь теперь был скрючен и молчалив. Лицо его было серо. И лишь глаза оставались такими же цепкими.
Вообще, своего отца Дурдиан видел нечасто. В детстве каждый раз, когда он представал – это было огромным событием. И к нему готовились все дети. С утра их мыли, причесывали, придворные шептали слова, которые могли помочь детям превратиться в главных наследников.
Свою маму он никогда не видел. Так уж повелось на планете, что верховный стратег и князь коим был Лигомед, что у его наследников не было женского воспитания. Не было у Лигомеда и официальной супруги.
Лучших и самых красивых девиц привозили к нему ночью. А утром Лигомед решал оставлять ли их в своих покоях и выдворить вон. После родов ребенка отбирали няни, а сами мамы благополучно возвращались в многочисленные колонии. Они получали хижину, некоторое довольствие, и вскоре имели право на брак.
Видеть своего отца Дурдиану доводились нечасто. Все пару раз за все детство. Один раз на званом мероприятии князь Лигомед, приблизившись, уставился в лицо Дурдиана. Прошептав что-то про себя, он спросил.
– Как тебя зовут малыш?
А второй раз это было, когда его отправляли на учебу в академию Трита. Это произошло ранним утром, к нему пришли придворные во главе с Тритом, наскоро облачив его, они повели его по коридорам в главный зал.
– Я думаю, он хорош, – сказал Хитон. – Среди всех Дурдиан самый ловкий. По крайней мере, мы не будем краснеть, когда он будет учиться с отпрысками самых благородных домов.
И тогда отец впервые в жизни он обратился к нему. В душе у Дурдиана что-то перевернулось. Он слышал только этот могучий голос – голос правителя планеты Фатас.
– Ты отправишься на учебу в метрополию сынок. Ты должен будешь в будущем пополнить армию, которая освободит Землю. Я хочу, чтобы ты умер с честью в бою. Ты рос для этого.
И посмотрев в глаза, князь неожиданно притянул своего сына и зарылся своей бородой в его каштановых волосах.
Теперь Дурдиан стоял перед своим отцом в третий раз. И, похоже, это было лишь тень некогда могущественного правителя.
Рядом стояли представители знати. Черные ботфорты, бронежилеты, обтянутые змеиной кожей и длинные меховые накидки. У всех как на подбор длинные волосы, обручи на голове.
Где-то в углу сидел, перебирая золу, жрец Ворона. На нем был головной убор из черных перьев. Он был шерстяной накидке, под которой ничего не было. И естество покоилось на бетонном полу.
Дурдиан недовольно поджал губы. И перевел взгляд на брата, которого окружала юная свита – молодые парни с кругами под жестокими глазами.
Родерик – был блондином с бледными губами. Мать его была жительницей севера. Длинные волосы украшал обруч. Серые глаза смотрели прямо. Он изучал своего брата, стоя позади инвалидной коляски князя Лигомеда.
Дурдиан сделал несколько шагов. И наклонился перед князем Лигомедом.
А затем выпрямился. Родерик сжал губы, желваки заиграли на его лице.
– Отец, у меня к тебе послание от штаба армии Освобождения, – важно сказал Дурдиан. – Вы позволите.
Он достал из-за шеи амулет и отворил его. Вырвался голографический луч, который сформировал герб с вороном.
– Князь Лигомед, именем императора я реквизирую для нужд армии Освобождения Земли ковчег «Приам», принадлежащий нашему роду, – продолжил Дурдиан.
– Послание подтверждаю, – раздался голос голограммы. Имперский знак загорелся зеленым и погас.
– Ковчег? – переспросил Родерик.
– Совершенно верно, – кивнул Дурдиан.
Глаза князя Лигомеда налились кровью. Однако он молчал. Голова его скошенная набок, не изменила положения.
Дурдиан решил, что здоровье отца куда хуже, чем он думал.
– А кто будет управлять этой штуковиной? На ней не летали, пожалуй, лет шестьсот, – не унимался Родерик.
– Я, – отвечал Дурдиан.
– Черта с два вы заберете у нас ковчег, – заорал вдруг Родерик.
Раздались одобрительные возгласы знати.
– О чем ты думал, когда отправился к нам? – продолжал брат. – Неужели ты думал, что Фатас отдаст самое ценное, что у него есть – звездолет, на котором твой дед прилетел и населил эту планету. А потом передал ковчег твоему отцу. Нам плевать на Землю. У нас сейчас свой дом – Фатас. Вот он. Каково лешего вам ковчег? Это не военный корабль. Он получит пробоину в первом же бою.
– Я закончил военную академию и являюсь лейтенантом армии Освобождения, – заявил Дурдиан. – Мне поручили отправиться на родную планету и забрать ковчег. Это задание.
– Твой брат Родерик имеет в виду, что Фатас исправно платит налоги. И армия создает новые боевые звездолеты. Зачем им судно, которое даже не летает, – вскричал кто-то из знати.
Дурдиан обратил внимание на оратора. У того были явно подкрашены щеки. Это что на родной планете такая мода. Возможно, ребенком он не обращал на это внимание.
– Позвольте мне высказать свою точку зрения, – откашлялся Хитон. – Мы все входим в империю. Очевидно, парень получил задание, и он его выполняет. А поскольку мы тоже входим в состав в империи, то, наверное, придется отдать ковчег. Я думаю, потеря велика, конечно. Но разве можем мы….отказать.
– Фатас даст сколько угодно людей, чтобы воевать, но ковчег не даст – это исключено, – заорал Родерик. – Император не может нам приказывать. Это нарушает наши права.
Представители знати закивали головой.