Дитя тьмы
Шрифт:
Насмешник с обнаженным мечом в руке бродил вокруг трона.
— Что это? — спросил Рагнарсон, которому редко приходилось видеть толстяка таким подавленным.
— Шинсан.
Итак, они, два старых дурака, угодили в ловушку.
Туман заклубился сильнее, и из него выступил какой-то старик.
— Добрый вечер, — сказал он. — Надеюсь, вы говорите по-некремносски? Отлично.
Старец обратился лицом к трону, опустился на колени и, коснувшись лбом пола, пробормотал несколько слов, которые Рагнарсон не смог разобрать. На какое-то мгновение над троном возник еще один клубок тумана.
— Миледи оказала мне большую честь. Однако дело прежде всего. Вы направляетесь туда, где миледи вас видеть не желает. В Кавелине и без вас все сильно усложнилось. Отправляйтесь домой.
— Вот так все просто? — сказал Рагнарсон. — Мы должны вернуться домой, так как сможем помешать вашим планам, не так ли?
— Да.
— Я не могу сделать этого. — Он послал Насмешнику сигнал пальцами на языке глухонемых, а вслух произнес:
— Я дал слово.
— Видят боги, я пытался вас убедить. Предупреждаю, миледи не терпит неповиновения.
— Это ужасно. Мне так жаль ее разочаровывать. Насмешник неожиданно прыгнул, выбросив перед собой меч. Серебристая нить, выскочив из руки старика, ударила своим концом толстяка в щеку, и тот рухнул на пол. В дело вступил Рагнарсон. Нить блеснула снова. Рагнарсон принял удар на меч, вырвал оружие из руки старика и начал сматывать нить на клинок.
Колдун взвился вверх и скрылся в клубящемся под потолком тумане. Изумленный Браги для острастки еще немного помахал мечом, что, впрочем, не дало никакого результата, встал на колени и пощупал пульс Насмешника.
Сверху на него посыпалась серебристая искрящаяся пыль. Когда первая сверкающая пылинка коснулась его кожи, он тяжело опустился на тело друга.
Глава 7
1002 год от основания Империи Ильказара
В КАВЕЛИН
Колдовство высшего порядка
Рагнарсон очнулся с чудовищной головной болью, какая бывает после недельной попойки. Преследовавший его во время бесчувствия демонический шепот превратился в бессвязное бормотание Насмешника.
Они находились в классической темнице со склизкими влажными каменными стенами. За решетчатой, ржавой дверью стоял крылатый часовой с торчащими из пасти длинными клыками и сияющим кинжалом в руке. За крылатым суетились какие-то существа с совиными лицами. Эти были приземисты и с ног до головы закутаны в темные одежды. Крылатый человек открыл дверь камеры.
Шесть совиных рож набросились на Насмешника и связали его, прежде чем Браги успел как-то среагировать. Но затем, ревя, как бешеный бык, и не обращая внимания на дикую головную боль, Рагнарсон схватил пару совообразных, стукнул их друг о друга головами и пустил в ход кулачищи. Послышался треск, это сломалась шея у одного из тюремщиков. Второго он приподнял и кинул через себя. Крак! Мозги птицечеловека потекли по стене.
На него накатился вал странных, отвратительных созданий. Браги упал. В какую-то долю секунды его связали и куда-то поволокли. Рагнарсон пытался считать шаги и повороты, но ничего не получалось. Мешала головная боль, и, кроме того, мстя за нападение, чудища непрерывно били пленника под ребра.
Наконец они добрались до большой комнаты. Это мог быть тот же самый зал, где его и Насмешника принимали в первый раз. Клубящегося тумана теперь не было. В огромной палате все было черного цвета. Чудовища бросили Браги на каменный стол, и вскоре до него донеслись голоса. Заставив себя повернуть голову, он увидел старика, спорящего с сотканной из тумана женщиной. Старец неожиданно прекратил спор, признав свое поражение.
Женщина растаяла вместе с туманом. Старик повернулся, выбрал бронзовый кинжал из лежащего на столе набора, поднял руки над головой и, обратившись лицом к Рагнарсону, затянул заунывный напев.
Пленник заметил начертанную мелом на полу пентаграмму. Колдовство! Сейчас его и Насмешника отправят в тартарары на съедение неведомому существу. Он снова попытался освободиться от пут. Носильщики не обратили внимания на его усилия, нервно взирая на действия своего хозяина. В пентаграмме что-то задвигалось, и она разверзлась бездонной, абсолютно черной пустотой. Колдун прекратил завывания. Окружающие Рагнарсона чудовища дружно вздохнули.
Браги, в надежде отвлечь чародея, заорал что есть мочи. Это, однако, никакой пользы не принесло. Путы не поддавались, и в бессильной ярости Рагнарсон сделал то единственное, что было возможно в его положении. Он плюнул в круглый глаз одного из совоподобных.
Существо подпрыгнуло так, словно в него ткнули шилом, подняло руки, потеряло равновесие и, сделав шаг назад, угодило в пентаграмму.
Издав крик, полный ужаса, оно сморщилось и почернело. Колдун вначале попытался вытащить своего слугу, а затем затянул заклинание, чтобы загнать демона обратно. Слишком поздно. Существо с совиной физиономией погибало. Тьма постепенно засасывала его все глубже.
Оставшиеся служители старика, отчаянно вопя, разбежались. Они настолько потеряли голову, что во время бегства опрокинули стол, на котором лежал Браги. Грохнувшись на пол, он взвыл, но тут же обрадовался, обнаружив, что одна рука свободна. И не далее как в пяти футах от него валялся кинжал колдуна, который тот уронил, пытаясь спасти своего слугу. Браги ужом подполз к кинжалу, разрезал путы и освободил Насмешника, который следил за событиями круглыми от ужаса глазами.
Из пентаграммы, из того места, где совоподобное существо пробило невидимый барьер, вырос черный, похожий на палец отросток.
Старик исчез.
Неуверенно стоящие на ногах Насмешник и Браги приготовились последовать его примеру. Насмешник, бросив взгляд на стол, где было сложено их оружие, двинулся в том направлении. В других обстоятельствах рысца, которой передвигался толстяк, могла бы вызвать смех, но сейчас Браги было не до веселья. Насмешник прорысил в опасной близости от пентаграммы, но тьма внутри нес, видимо, была целиком занята своей жертвой.
Она полностью разделалась с совоподобным и, когда Браги и Насмешник все еще обдумывали лучшие пути к спасению, начала выползать из пентаграммы, вертясь, как кошка, пробирающаяся через узкое отверстие.