Дитя тьмы
Шрифт:
Сэра Фарачи замещал какой-то идиот — до смерти испуганная, пускающая слюни жертва страшной болезни, поразившей как его разум, так и тело.
Рагнарсон предвидел это. Водичка поступал так и раньше, во время других войн. Не обращая внимания на «посла», он сосредоточил все внимание на «советниках».
Все они держались подчеркнуто безразлично. Взгляд Браги скрестился со взглядом горбоносого ветерана со шрамом в углу рта. Из-за этого шрама губы «советника» кривились в вечной издевательской ухмылке.
Криворотый бросил короткий
Рагнарсон поднял черни на дыбы. Он заранее опустил руку и теперь смог мгновенно выхватить из-за голенища сапога метательный нож и швырнуть его в горло человека со шрамом. Оказавшаяся на виду королева разрядила арбалет в грудь второго всадника, пока все остальные с ужасом взирали на Браги. Не теряя времени, всадники Рагнарсона, обнажив мечи, прикрыли королеву. Прежде чем волстокинцы, которых коварство собственных союзников тоже застало врасплох, пришли в себя, Браги ударил на них с фланга. Там он встретил еще одного «советника» и, преподав тому короткий урок фехтования на мечах, выкинул из седла. После этого Рагнарсон обратил внимание на готовых бежать волстокинцев.
Схватка оказалась скоротечной. Браги потерял одного человека, противник, прежде чем сдаться, — пятерых.
Рагнарсон сошел с коня, достал из чехла боевую секиру и, одним ударом отделив голову криворотого от тела, вручил ее идиоту.
— Передай Водичке, что с вероломными людьми я играю только в такие игры. Передай ему, что он трус и отродье безродной шлюхи, подсылающий наемных убийц к людям, с которыми не имеет мужества встретиться лицом к лицу.
— Нам, пожалуй, лучше удалиться, — сказал один из людей Браги.
— Да, — ответил тот, вскакивая на черни.
Наблюдая за тем, как сэр Андвбур расправляется с волстокинцами, выскочившими из лагеря, дабы помочь своим товарищам, Рагнарсон заметил, обращаясь к королеве:
— Вы выглядите неважно. Но он бы вас убил, если…
— Дело не в этом. Я видела, как умирают люди… Но голова…
— Голова и мне радости не доставила. Но проявление отвратительной кровожадности иногда спасает жизни.
— Знаю и все понимаю. Но от этого мне кровожадность милее не становится.
Его собственный желудок тоже выворачивался наизнанку. Кипевшие там и сям схватки закончились. Рагнарсон перенес свое оружие на другого, более свежего коня и, сев в седло, сказал:
— Время для следующего шага.
Приняв королевский штандарт из рук знаменосца, Браги пришпорил коня и начал спуск с холма.
Перейдя на рысь, он внимательно изучал почву, не оставляя без внимания лежащий поодаль лагерь. Затем он перешел на легкий галоп, а достигнув расстояния полета стрелы от укреплений, пустил коня полным аллюром. Волстокинцы с изумлением взирали на то, как, проносясь мимо их траншей и изгородей, он выкрикивает оскорбления в адрес Водички. В его направлении полетело несколько стрел.
Когда одна из них просвистела перед его носом, он разразился диким хохотом, как это делали воители берсерки — герои его детства. Его волосы и борода развевались на ветру. Такого радостного возбуждения он не испытывал уже много-много лет.
Выехав из зоны обстрела, Браги остановил коня и принялся ждать. Затем его снова охватил юношеский восторг, и он совершил еще один проезд, ухитрившись на сей раз установить штандарт королевы на небольшом возвышении рядом с воротами в лагерь.
— Вы сумасшедший! — воскликнула королева, когда он вернулся за свежей лошадью. — Полный безумец!
Но при этом она смеялась. В ее глазах Браги увидел новый для него и многообещающий огонек.
— Теперь он обязан выехать, если не хочет признать себя трусом на глазах своего войска.
— Он появится во всем своем королевском вооружении. Вам с ним не совладать, — заметил сэр Андвбур, который использовал каждый момент, чтобы оказаться поближе к королеве.
Рагнарсон продолжал испытывать необыкновенный подъем духа.
— Смотрите! — воскликнул он и, невзирая на холод, снял с себя часть доспехов, оставшись в простом боевом наряде тролледингцев. Повесив на седло шлем и меч, он скрылся в лесу, где в засаде стояла пехотная рота гвардейцев, и скоро вернулся, вооруженный лишь одной длинной пикой.
— В этом деле важно показать, у кого кишка тонка, — пояснил он. — Когда противнику кажется, что вы легкая добыча, но тем не менее стоите на земле обеими ногами и при этом ухмыляетесь, он начинает нервничать. И совершает ошибки.
Браги понимал, что рисуется, но в свете того огонька, который он усмотрел в глазах королевы, всякое разумное поведение становилось невозможным.
Он подъехал к месту встречи, соскочил с седла, установил новое знамя, спустился на двадцать шагов вниз по склону и остановился, опершись на пику.
Взревели трубы, распахнулись ворота лагеря, и из них выехал рыцарь.
На сей раз перед Рагнарсоном был Водичка. Он по-прежнему неподвижно стоял, опершись на пику. Всадник тем временем, поскакав рысью взад и вперед и изучив почву, поднялся на холм и остановился в сотне ярдов от Браги.
Глядя на эту массу стали и мяса, Рагнарсон начал испытывать некоторое сомнение. Конь был защищен доспехами, так же как и всадник.
Тем не менее Браги с лениво-утомленным видом продолжал опираться на копье. Менять тактику было поздно.
Водичка не стал тратить времени на беседы. Опустив копье, он помчался вперед.
Когда стало казаться, что конь короля размерами превосходит замок. Браги упал на одно колено и, прикрывшись щитом, выставил пику. Но сумеет ли он их удержать?
Рагнарсон допустил один просчет — копье Водички оказалось длиннее его пики.
Он попытался отклониться, но все же не успел уйти от удара.
Водичка скакал, направив острие копья в грудь Браги, намереваясь отшвырнуть того от пики и затем прикончить мечом.