Дитя ярости
Шрифт:
– Отец, – начала она, – прежде чем мы спустимся вниз…
Он резко прервал ее.
– В данный момент все в этом замке жаждут повода для сплетен. Не говори ни о чем важном, пока они ведут нас вниз.
– Они? – переспросила девушка, но, выйдя из покоев Людивин, тут же все поняла.
Двадцать солдат королевской гвардии ждали их с обнаженными мечами.
Риэль запнулась лишь на мгновение, когда стражники вывели их в коридор с окнами, где утреннее солнце окрасило полированный камень в золотой цвет.
Она вздернула
«Очень хорошо, – возник успокаивающий голос в ее голове. – Ты ни о чем не должна сожалеть. Это все в прошлом».
Ее снова залихорадило. Это было невыносимо – слышать голос и не понимать, откуда он исходит.
И все же…
«Кто ты?» – мысленно спросила она.
Ответа не последовало.
Тишина раздражала ее, и, хотя это прозвучало по-детски, она не могла удержаться, чтобы не сказать отцу:
– А я ничего не боюсь.
– Дочь моя, – сказал он, и в его голосе послышалось какое-то новое, незнакомое ей прежде выражение безграничной усталости. – На самом деле тебе следует бояться.
Глава 8
Элиана
«Они называют его Волком. Как сообщают наши шпионы, это любимый ученик Пророка. Говорят, он неуловим, но будьте уверены, мой повелитель: мы разыщем этого Волка и вырежем все секреты из его тела, оставив истекать кровью, пока она не вытечет вся, до последней капли».
Волк привязал ее руки к перилам и приказал сесть на нижнюю ступеньку. Затем, к ее огромному удивлению, снял свою маску и отбросил с головы капюшон.
Хозяйка борделя сильно преувеличила.
Шрамы были лишь белесыми полосками, тонкими линиями пересекавшими его лоб, нос и щеки. На обветренной коже виднелись и едва заметные следы от ожогов, но само его лицо, суровое, с резкими чертами, обрамленное копной непокорных светло-пепельных волос, было по-настоящему красивым.
Однако насчет его глаз мадам не соврала: синие, как зимнее небо, и холодные, как бриллианты.
– Ну что, нравится то, что ты видишь? – Элиана взглянула на него из-под ресниц. Она подалась к нему и выгнула спину, демонстрируя свои прелести.
Волк опустился на колени рядом с ней.
– А ты ничего.
Она ухмыльнулась и окинула его взглядом сверху вниз: худощавый и высокий, он был одет в узкие брюки, жилет и рубашку с широкими манжетами. На поясе вокруг талии и ремне на бедрах висели кобура и ножны для кинжалов.
– Ты тоже, Волк. Жаль, что придется тебя убить. В других обстоятельствах я была бы не прочь познакомиться с тобой поближе, посмотреть, хорошо ли ты вооружен.
– Да, сплошное разочарование, – теперь он позволил себе практически раздеть ее своим взглядом. – А ты забавнее, чем я себе представлял.
– Забавнее? – Она рассмеялась гортанным смехом. – Ты даже не представляешь, до какой степени. – Она откинулась назад, насколько позволяли связанные руки, старательно изображая скуку на лице. – Итак, ты на самом деле существуешь. Могучий и бесстрашный Волк. Наводящий на врагов ужас предводитель бунтовщиков Красной Короны, несгибаемый воин. Правая рука самого Пророка. Но, на мой взгляд, не волк, а всего лишь жалкий пес. Вы, мятежники, все одинаковы.
– Неужели? – От его небрежной улыбки у нее мороз пошел по коже.
– Скажи, – продолжала она издевательским тоном, – когда ты приходишь с докладом к Пророку, ты ползаешь перед ним на животе? Лижешь его сапоги? А может, он избивает тебя кнутом за то, что еще не сверг Императора? Не пора ли на это решиться? Ведь все больше и больше мятежников казнят каждый день. – Улыбаясь, она наклонилась к нему, стараясь усмирить бешеное биение сердца. – Не без моей помощи.
Он тоже подался к ней. Даже стоя на коленях, он казался очень высоким.
– Если ты стараешься вывести меня из себя, – тихо произнес он, и его дыхание коснулось ее губ, – боюсь, не сработает.
Он нагнулся над ней, блуждая взглядом по всем изгибам ее тела, и Элиану охватил невыразимый ужас. От него исходило ледяное спокойствие – словно в нем пряталась какая-то невероятная страшная сила, которая ждала своего часа, чтобы проявиться, – она буквально ощущала ее прикосновение к своей коже, и это ощущение почему-то казалось ей знакомым, словно воспоминание из дурного сна.
На какое-то мгновение она потеряла самообладание.
– Что тебе нужно? – выпалила она.
Его губы медленно растянулись в улыбке.
– Что за странный вопрос? Мадам Ужас, разумеется, мне нужна ты.
От странной нежности в его голосе у нее мурашки побежали по позвоночнику.
– Где моя мать?
– Не имею ни малейшего понятия.
– Вот уж не думала, что бунтовщики из Красной Короны похищают беззащитных женщин из собственного дома. Разве вы не должны быть благородными героями? Бороться с угнетателями, спасать мир от тирании?
– Красная Корона не имеет никакого отношения к похищениям.
– Тогда кто?
– Хороший вопрос. У меня есть кое-какие догадки на этот счет, хотя нет доказательств.
Продолжать обвинять его дальше было бесполезно. Она и сама давно уже исключила вероятность участия Красной Короны в исчезновении женщин.
Но она не могла перестать думать о матери, которая сейчас, наверное, томится в плену, одинокая и испуганная, и гадает, когда дочь придет к ней на помощь.
На ее глаза навернулись горячие слезы. Руки сами потянулись к кинжалам.