Дитя ярости

Легран Клэр

Каменные Святые смотрели на нее сверху вниз, их бесчувственные глаза были холодны и мрачны, и в таком окружении странный голос, звучавший в ее голове, не должен был ее утешить. И все же, услышав его, она внезапно успокоилась.

– Я испугалась, – продолжала она, – когда увидела свою мать. Я никогда раньше не видела ожогов. Она пронзительно кричала, а я просила ее замолчать, но она продолжала кричать, а потом… все, что я в тот момент хотела, это чтобы она перестала вопить. – Риэль говорила быстро, словно торопилась все

рассказать до того, как невыносимое воспоминание о том убийственном огне полностью поглотит ее. – И она замолчала. Отец положил ее на землю и умолял, чтобы она очнулась. Но она была мертва.

По залу прошел изумленный ропот.

– И вы скрывали это убийство от нас целых тринадцать лет, – произнес король Бастьен.

– Это не было убийством, – заявила Риэль, отчаянно желая присесть. Ее тело, покрытое синяками, все еще болело после битвы в горах. – Я не хотела убивать свою мать. Я была всего лишь ребенком, это был несчастный случай.

– Нас интересуют факты, а не намерения. А факты говорят о том, что вы убили Мариз Дарденн и, не без помощи вашего отца и Великого Магистра Белоуннона, скрывали этот факт, то есть лгали всем нам в течение тринадцати лет.

– Если бы кто-то спросил меня, убила ли я свою мать, а я бы отрицала это, – ответила Риэль, глядя прямо королю в глаза, – это было бы ложью, ваше величество. Хранить секрет – не значит лгать.

– Леди Риэль, оставьте ваше красноречие. Вы скрыли от всех свою смертоносную силу, а ведь вы ели за моим столом, учились вместе с моим сыном и племянницей, тем самым подвергая опасности как их, так и всех окружающих. Некоторые могут счесть такой обман изменой.

Измена. Риэль продолжала смотреть на короля Бастьена, невольно прижав руки к бедрам. Если он хотел напугать ее, ему это удалось.

– А в день скачек, – сказал король, – вы вызвали не только огонь, когда напали на тех людей…

Гнев начал подниматься в ее груди. Если ее признают виновной в измене, она вполне может заработать серьезное наказание.

– Вы имеете в виду, когда я спасла жизнь принцу Одрику.

С галереи послышался громкий ропот, но король Бастьен просто наклонил голову. Риэль знала, что это была единственная благодарность, которой она могла удостоиться в такой ситуации, но и этого было достаточно, чтобы придать ей немного смелости.

– Когда вы напали на этих людей, – повторил король, – вы не ограничились магией огня. Вы вспороли землю. Срезали огромные пласты камней с гор. Один из выживших всадников описал, как вы собирали солнечный свет из воздуха голыми руками. Другой утверждает, что вы сбросили убийц с лошадей, но он не смог определить, как именно вы это сделали. Несмотря на то что сами убийцы были магами стихий, вы легко одолели их. – Король оторвал взгляд от своих записей. – Этот рассказ соответствует вашим собственным воспоминаниям?

Так, значит, они знают, что она сделала, и поняли, что она не обычный маг стихий. Ее челюсти свело от напряжения.

– Да, ваше величество.

– Таким образом, вы не только огненный маг, но также владеете магией земли, солнца и, возможно, других стихий. Я полагаю, вы поймете тревогу, что охватила нас, когда мы начали разбираться в этой ситуации. Ни один человек, когда-либо живший на земле, не мог контролировать более одной стихии. Даже сами Святые.

Крошечная искорка гордости вспыхнула в сердце Риэль.

– Леди Риэль, – продолжал король, – если бы вы находились рядом с водоемом, вы могли бы вызвать наводнение?

– Не могу сказать, могла бы я это сделать или нет, ваше величество.

– И все же…

Наводнение. За годы занятий с Талом она смогла ощутить лишь слабые отблески такой силы, и никогда не была так сильна в магии воды, как в магии огня.

«Ты знаешь, что можешь это сделать, – прошептал тот же голос. – Ты можешь затопить весь мир. Невиданная сила бурлит под твоей кожей. Ведь ты чувствуешь это?»

Волна робкого восторга начала подниматься в ней. «Кто ты?» – мысленно спросила она, но ответа не услышала.

Она вздернула подбородок.

– Да, думаю, что могла бы.

И тут же прозвучал новый вопрос:

– И вам самой, похоже, это очень нравится?

Вопрос был настолько коварный, бьющий в самую точку, что ошеломленная Риэль не смогла сразу ответить. Она отыскала глазами человека, задавшего его, – сурового красивого мужчину, со светлыми волосами и изящной линией подбородка. Лорд Дервин Совилье. Брат королевы, отец Людивин.

Дочь сидела рядом с ним, полная достоинства, с ясным взглядом, и сама словно излучающая свет в своем серебристо-розовом платье с кружевом на рукавах.

– Лорд Совилье, – суровым тоном сказал король, – хотя я и ценю ваш интерес к этим событиям, я не давал вам позволения говорить. – Королева Женевьева – с золотисто-каштановыми волосами и белой, как и у ее племянницы Людивин, кожей, бледная и взволнованная – тронула мужа за руку. – Тем не менее это резонный вопрос, если мы хотим понять, как действовать дальше.

Риэль взглянула на королеву и была вознаграждена мягкой улыбкой, которая напомнила ей Людивин – но Людивин, выросшую не вместе с Одриком в просторных, залитых солнцем комнатах Бейнгарда, а в холодных залах горного замка Бельбрион, резиденции Дома Совилье.

Королева скользнула взглядом по Риэль и перевела его на брата.

– Я не вполне уверена, – медленно ответила Риэль, – что правильно поняла вопрос лорда Совилье.

Отец Людивин обратил взор на короля, приподняв вопросительно бровь, и дождавшись его одобрительного кивка, сказал: