Дитя заката
Шрифт:
– Как ее теперь зовут?
– Кэлли. Кэлли Энн Осборн.
Мне очень понравилось ее новое имя, но я боялась сказать это вслух.
– Что он еще рассказывал о ней?
– Что ей уже десять лет, что она очень сообразительная и развивается быстрей своих сверстников.
– Да, как Кристи. Что-то случилось? – спросила я, заметив внезапную перемену в его настроении.
– Что-то очень странное было в его словах, неестественный голос.
– Может быть, у него насморк?
– Может. Но он немного говорил о Ферн и без особой гордости. Все время пытался выведать, как мы их отыскали.
– Наверное,
– Да, конечно, я не стал отвечать на подобные вопросы. Только подумай, Дон! Мы увидим Ферн после девяти лет неизвестности!
Глаза его светились, он был просто в восторге.
Я тоже очень обрадовалась. Как замечательно! Может быть, она, только взглянув, сразу же узнает нас?! Конечно, прошло столько лет, а Ферн была тогда такой маленькой, но вдруг какие-нибудь магические силы помогут ей вспомнить нас. У меня в памяти всплыл момент, когда я, взглянув на Филипа, поняла, что ошиблась в выборе предмета вожделений, что-то в его глазах подсказало мне, что мы слишком близки для такой любви, хотя тогда мне не было известно, что он мой брат. Ферн, возможно, слишком мала, чтобы правильно понять свои чувства; вдруг она неверно их истолкует и сконфузится, тогда мы пройдем сквозь ее жизнь, не оставив следа.
– Да, Джимми, это будет сложная поездка, ненавижу ложь.
Он взглянул на меня тем особенным взглядом, который делал его очень красивым, вызывая у меня бурю чувств.
– Я тоже, Дон. Я тоже.
Мы немедленно стали готовиться к предстоящей поездке. Кристи очень огорчилась и стала требовать, чтобы Джимми не уезжал так часто, а когда услышала, что я тоже уезжаю, разразилась потоком слез. К счастью, Джимми не забыл привезти ей нечто особенное из Техаса – это был небольшое игрушечное ранчо с фигурками людей, животных, с домом, небольшой верандой с мебелью и даже креслом для бабушки! Оно выполнено в виде конструктора, и его нужно было собрать, чем они и занялись. Джимми не ложился спать до тех пор, пока не собрал ранчо и не определил его на видное место в комнате Кристи. Он сказал, что это занятие несколько развеяло его тяжелые мысли о завтрашней поездке в Нью-Йорк.
– Думаю, эта игрушка будет веселить ее, пока мы будем в отъезде, – улыбнулся он, ложась рядом со мной. – Я очень скучал по тебе, когда был в Техасе.
– Я тоже скучала, мне было очень жаль, что не поехала с тобой.
– Отец изменился, он словно стал другим человеком.
– Что ты имеешь в виду?
– Он стал более решительным, почти не пьет и очень заботится о своем маленьком сыне; мне даже захотелось, чтобы он так же относился ко мне... тогда.
Как тяжело было слышать его слова, по моим щекам потекли горячие слезы.
Я наклонилась и поцеловала его. Он повернулся и провел ладонью по моему лицу.
– Я так тебя люблю, – он обнял меня и так держал очень долго. – Давай не будем сводить друг друга с ума.
– Никогда, – пообещала я.
В этот момент я очень надеялась, что будет именно так, как мы сейчас друг другу пообещали. Хотя это была, конечно, недостижимая мечта: перестать быть озабоченной, грустной, расстроенной.
Мы лежали обнявшись, ожидая, когда же сны унесут нас от тяжелых воспоминаний о вчерашнем дне.
Рано утром я отправилась в отель, чтобы проконтролировать некоторые дела, которые должны быть выполнены до нашего отъезда. Мы никому не сказали ни слова о настоящей причине нашего отъезда. Филип и Бэтти думали, что мы собираемся поехать за покупками. Они ничего не подозревали, но удивились.
Около полудня мы прибыли в гостиницу Уилздорфа, где предварительно заказали номер. Небо, покрытое облаками с утра, прояснилось, показалось яркое солнце. Конечно, мы очень нервничали. После завтрака я спустилась вниз и сделала некоторые покупки для успокоения души.
Наконец Джимми сказал, что пришло время ехать к Осборнам. Их дом был расположен в одной из самых чистых и уютных частей Нью-Йорка, казалось, он защищен от городского шума и грязи, улицы были чисто выметены, везде царил удивительный порядок, даже у пешеходов было другое выражение лица, не как у жителей Манхэттена. Я сразу же узнала окрестности; это место располагалось поблизости от школы имени Сары Бернар и резиденции Агнессы Моррис, где я прожила все время учебы.
Такси доставило нас прямо к дому. Джимми расплатился, и мы вышли. Возле двери из темного дерева нас обоих охватило волнение, настолько сильное, что приходилось поддерживать друг друга, поднимаясь по лестнице.
По-военному выпрямившись, Джимми нажал на дверной звонок. Внутри щелкнул замок и залаяла маленькая собачка; дверь отворилась. Нас встретил Клейтон Осборн, успокаивающий серебристого французского пуделя, но пес и не думал успокаиваться, тогда Клейтон взял его на руки, и тот притих, только немного ворчал.
Одет был Клейтон в элегантный костюм; выглядел он очень хорошо. Высокий, темноволосый и кареглазый, держался он достаточно уверенно.
– Добрый вечер, – произнес он.
Джимми совершенно точно описал его манеру общения. Он не был холоден к нам, высоко поднимая голову, выдвигал вперед подбородок, словно желая оспаривать каждое слово.
– Добрый вечер, – ответил Джимми. – Я – Джеймс Гарри Лонгчэмп, а это моя жена Дон.
– Приятно познакомиться, – он протянул мне руку, перехватив другой пса, потом пожал руку Джимми. – Проходите. – Клейтон пропустил нас в коридор и, закрыв дверь, сказал: – Очень хорошо, что мы поняли друг друга. Кэлли ничего не знает о своем прошлом, ее предупредили, что вы – мои друзья, друзья, которых я недавно обрел, по делам бизнеса вы находились поблизости и заехали в гости. Но прошу вас, не надо оставаться надолго. Если Кэлли спросит, вы собираетесь на шоу звезд Бродвея.
Я почувствовала, что Джимми начинает сердиться, мне тоже не понравился тон мистера Клейтона Осборна. Всем своим видом он говорил, что мы должны быть благодарны за одолжение, которое он нам сделал.
– Я поговорил со своим адвокатом, – продолжал он, – и тот заверил меня, что нет оснований волноваться. Вообще-то то, что вы разыскали нас, не очень-то законно. В данном случае закон защищает родителей, усыновивших детей, и самих детей.
– Мы здесь не для того, чтобы создавать другим неприятности, мистер Осборн, – быстро сказала я, пока Джимми не стал с ним спорить. – Я уверена, что вы сможете понять наши чувства и причину, по которой мы хотим увидеть Ферн.