Диверсант
Шрифт:
Вот такая служебная записка нашего героя. К тому времени, действительно, не было уже в разведке ни Гая Туманяна, ни Хаджи-Умара Мамсурова, которые стояли у истоков создания этой службы. Так и пришлось Патрахальцеву отстаивать истину перед новым начальством. Чему же тут удивляться, что нынешние исследователи военной разведки и не подозревают об этих самых «саперно-маскировочных взводах». К счастью, в архиве ГРУ сохранился этот документ, проливающий свет на историю создания диверсионной службы.
Что это были за взводы? О них известно немногое. Во всяком случае
За два года службы в пехотном полку он показал себя с самой лучшей стороны. Он прекрасно владел оружием. И не только пулеметом (поскольку был командиром пулеметного взвода), но и винтовкой, наганом.
Занимался спортом. Физически крепкий, сильный от природы, Николай в армии времени не терял, увлекался гимнастикой, гиревыми упражнениями, любил рукопашный бой.
Его интересовало подрывное дело. Он с интересом изучал мины, способы их закладки, применения, разминирования.
Интересы пулеметного комвзвода Патрахальцева выходили далеко за пределы его служебных обязанностей. Никто специально не готовил из него диверсанта. Да и задачи такой не ставилось. Но когда возникла потребность возглавить подобное подразделение, из всех молодых взводных и ротных командиров дивизии выбрали именно его, Николая Патрахальцева. Оказалось, он больше других подходил для этой роли. Хотя роль эту, откровенно говоря, представлял себе весьма смутно.
Самое грустное, что помощь ему в своем родном соединении, мало кто мог оказать. Разве что дивизионный инженер — спец по подрывному делу, да прибывший то ли из штаба округа, то ли из самой Москвы майор Досик.
Имя этого офицера случайно сохранил в своих коротких записках Николай Кириллович Патрахальцев. Он передал их мне незадолго до своей кончины. Там было всего несколько страничек, написанных неразборчивым почерком больного, старого человека.
«В 1935 году,— писал Патрахальцев, — меня пригласил к себе начальник штаба дивизии и приказал срочно передать взвод другому командиру. Мне была поставлена задача из лучших старослужащих солдат дивизии сформировать команду в составе 44 человек.
Начштаб объяснил, что я выхожу из подчинения не только полкового, но и дивизионного командования и буду действовать по распоряжениям из Москвы. Мне предстоит готовить свою команду самостоятельно, по специальной программе, присланной из ГРУ.
Через несколько дней, в Одессу, в наш полк приехал офицер по фамилии Досик и объявил мне, что моя команда будет легендироваться под названием "саперно-маскировочного взвода". На самом же деле я обязан готовить разведывательно-диверсионное подразделение для действий в тылу противника.
Вскоре из Москвы на мое имя пришла программа подготовки подразделения. На ней стоял гриф "Секретно"».
Так летом 1935 года родилось одно из первых разведывательно-диверсионных подразделений ГРУ во главе с Николаем Патрахальцевым.
История с географией
Есть известное стихотворение Михаила Светлова «Гренада», ставшее гимном нескольких поколений советских людей.
Трудно сказать, были ли знакомы поэт Светлов и разведчик-диверсант Патрахальцев. Скорее всего, нет. Но судьба «мечтателя-хохла», описанная в стихотворении, настолько схожа с реальной жизнью Николая Патрахальцева, что невольно спрашиваешь себя, а может с него писал образ любимый поэт? Там ведь все на удивление совпадает — Украина, «испанская грусть» хлопца…
Патрахальцев родился в Киеве, учился в коммуниверситете в Харькове. А как он стремился в Испанию, как мечтал о своей «Гренаде»! И когда в апреле 1937 года его пригласил к себе комиссар полка и под большим секретом лишь намекнул о возможности поехать «туда», он с радостью согласился. Николай к тому времени многое знал и умел. К тридцать седьмому году он — не тот зеленый взводный двухлетней давности, а разведчик-диверсант, командир диверсионного отряда.
Правда, у него не было еще практического боевого опыта, но потому он и рвался в Испанию «постичь поскорей грамматику боя, язык батарей».
Да, он мечтал попасть в Испанию. А в следующем месяце того же 1937 года жена должна была родить ребенка. Он любил жену, думал о сыне (верил, что их первенцем будет именно мальчик), но прежде всего он любил Родину.
Право же, это удивительное поколение 30-40-х. Лейтенант Патрахальцев даже не мог себе представить, что он откажется от поездки за тридевять земель, в далекую Испанию, где, кстати говоря, мог запросто повторить судьбу светловского «мечтателя-хохла» и сложить голову за землю в Гренаде, оставив сиротой сына и вдовой жену.
К счастью, этого не случилось. Он вернулся живым. Но сколько натерпелась его семья… Ведь официально он уехал в Москву на курсы командиров саперно-маскировочных рот. Уехал — и пропал, как часто бывало в том, проклятом 1937 году, когда вдруг неожиданно «исчезли» командиры. Словом, исчез и он. И кое-кто уже поторопился зачислить семью Патрахальцева в число «врагов народа». Жене предложили побыстрее убраться из военного городка. Об этом она и написала в Москву мужу, на курсы ротных командиров. Пожаловалась, что скоро они окажутся на улице.
Знала бы она, на каких курсах сейчас ее муж! Разумеется, письмо Николай не получил, но неожиданно из Москвы пришел строгий приказ — семью Патрахальцева оставить в покое и даже выделить отдельную квартиру. Что и было сделано незамедлительно в течение суток.
Однако возвратимся в апрель 1937-го. После вызова к комиссару полка и согласия ехать в Испанию, дело закрутилось, его стали готовить к отъезду.
Испания стала первой войной Николая Кирилловича. Первой, но далеко не последней. Позже будут Халхин-Гол, оперативная группа Северо-Западного фронта, а иначе говоря, война с Финляндией, Великая Отечественная.