Диверсанты времени. Трилогия
Шрифт:
За краткое время нашего отсутствия положение изменилось к худшему. Разгромив находящийся в лощине полк, немцы, чтобы обеспечить свой фланг, повернули налево и атаковали боковой фас нашей высотки. На этом направлении естественных препятствий не было. Склон холма был сухой и пологий. И вот сейчас по этому склону к нам поднималось пятнадцать танков и около батальона пехоты. А со дна лощины вели огонь еще несколько танков. В окопах уже появились раненые и убитые. Мишка, едва успев спрыгнуть в ячейку, припал к пулемету. Оскалив зубы, Суворов стрелял короткими, скупыми очередями. После каждой очереди в густой цепи вражеских солдат падало три-четыре человека. Мы с Горынычем разбежались на фланги, нашли свободные стрелковые ячейки, и началась потеха! От выстрелов из гранатомета
Я съежился на дне окопа и, достав из кармана рацию, связался по очереди со своими друзьями. Пока все были целы и невредимы. У Маши тоже был полный порядок, она уже оклемалась и успела пожаловаться, что по броне «Росинанта» несколько раз стучали осколки. Через полчаса артналет закончился, и немцы бросили в атаку свежий пехотный батальон. С нашей высотки ответили редким ружейным огнем, застучали «максим» и пулемет Калашникова. Я стрелял одиночными, стараясь выбить офицеров, и мне это неплохо удалось. Мишка тоже не подвел – огонь пулемета заставил противника прижаться к земле. Атака захлебнулась.
– Ну, вы, тля, корреспонденты, даете! – раздался сзади голос лейтенанта Гымзы. Я обернулся. Голова лейтенанта была наспех замотана грязным бинтом, через который уже проступила кровь, но улыбка сверкала на все тридцать два зуба. – Если бы не вы, тут бы нам и каюк! Чем это вы так танки пожгли?
Я показал на лежащий на дне окопа гранатомет. Гымза взял «РПГ» в руки, внимательно осмотрел и цокнул языком от восхищения:
– Простейшая вещь, а как бьет? Какой тут принцип работы?
Я коротко объяснил, проведя аналогию с «катюшей», и добавил, что это экспериментальный образец.
– Эх, жаль, что снарядов больше не осталось! – прокомментировал лейтенант. – Ну да ничего! Вы и так неплохо справляетесь. Я сейчас посмотрел, как вы немецких офицеров клали, а ваш друг с пулеметом просто чудеса творит! Что-то не похожи вы на простых корреспондентов!
– Спецназ ГРУ! – ляпнул я, но тут же поправился: – Мобильная группа особого назначения!
– Я так и думал! – Лицо лейтенанта просияло. – Во нам повезло, что вы к нам попали! Ну, теперь повоюем!
– Прости, лейтенант, но у нас свое задание! – охладил я Гымзу. – К сожалению, с темнотой мы будем вынуждены вас покинуть, но до тех пор сделаем все от нас зависящее, чтобы враг на этом участке не прошел!
– Да-да! Я все понимаю! – слегка поник лейтенант. – Придется нам самим фронт держать.
– Да ты не ссы, лейтенант, справитесь! – сказал я и тут же подпустил немного пафоса: – Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва! Кстати, какие в роте потери?
– Двадцать четыре человека убито, тридцать семь ранено, в строю осталось семьдесят пять, – отрапортовал лейтенант.
– А скажи-ка мне, лейтенант, есть в твоей роте Илья Ясулович? – задал я животрепещущий вопрос.
– Да, – порадовал меня Гымза, – но час назад его ранило в ногу, и, кажется, тяжело.
– Где он сейчас?
– Всех раненых сейчас собирают на обратном скате высотки, – ответил лейтенант, – будут готовить для отправки в тыл, пока тихо. Вот черт, накаркал! Самолеты!
С запада приближалось два звена пикировщиков. Я сразу опознал их по характерному неубирающемуся шасси с обтекателями. Н-да… Серьезно к нам отнеслось командование противника, раз вызвало авиационную поддержку. Хотя бомбардировщики могут быть и не по нашу душу… Нет, все-таки по нашу! Со стороны немцев в нашем направлении выпустили несколько цветных целеуказующих ракет. «Ю-87» стали поочередно сваливаться на крыло и пикировать на холм.
Я машинально вскинул автомат к плечу и дал короткую очередь. Фиг вам! Каким бы «Соколиным Глазом» я ни был, законов
А потом снова был артобстрел, а за ним последовала атака. Но в ополченцев словно дьявол вселился – такого остервенения на лицах мне видеть не доводилось. А уж я-то на разъяренные морды успел насмотреться! Немцев отбили почти без нашей помощи. Потом опять била артиллерия, и опять была атака, довольно вялая. Немцы явно выдохлись.
Начинало темнеть. Всякая активность со стороны противника прекратилась, и мы решили продолжить поиски Ясуловича. Мишка и Гарик пошли искать его среди раненых, а я отправился к «Росси», чтобы освободить Машу и принести продукты. Ребята вернулись через час, когда в блиндаже Гымзы уже был готов ужин. К сожалению, их деятельность не увенчалась успехом – Ясуловича успели эвакуировать в тыл. Но главное, что он был жив. Решив не заморачиваться по поводу нашей личной неудачи, я устроил фронтовикам маленький банкет. Отпраздновать сегодняшний успех к ротному пришли два взводных, совсем еще сопливые мальчишки, младшие лейтенанты, и пожилой степенный старшина, командир взвода минометчиков. Пили привезенный нами армянский коньяк, ели консервированную ветчину и китайскую лапшу быстрого приготовления. Один из младших лейтенантов приволок гитару, и Маша все-таки спела, причем очень неплохо, несколько романсов. В общем, вечер удался. Расходились гости ближе к полуночи. Гымза тоже вышел, чтобы проверить посты. Мы тоже начали собираться к отъезду. Тут кто-то из нас вспомнил о пропавшем в начале боя особисте. Момент его исчезновения выпал из памяти. Меня охватило нехорошее предчувствие.
И как поется в песне: «Предчувствие его не обмануло…»
В блиндаж ворвались несколько мордоворотов во главе с нашим доблестным (долбаным!) особистом. Вот интересно, а что делали эти бугаи во время боя? Но в положении, когда острия винтовочных штыков уперлись в наши тела, нам оставалось только поднять руки. Короткий обыск подтвердил предположение Левковича, что мы вражеские шпионы. У всех нас обнаружились небольшие радиостанции с надписью латинскими буквами: «Motorola». Обыску подверглась и Маша, но как-то непрофессионально. Особисты, явно бывшие крестьянские парни, не ожидали от девушки подвоха и больше интересовались физиологическими выпуклостями на теле нашей подруги. А нас обшмонали капитально. Выгребли все из карманов, прощупали швы на одежде, сняли сапоги. Но почему-то не обратили внимания на бронежилеты под гимнастерками. Проигнорировав то, что маркировка на всем взятом при нас оружии была по-русски, Левкович громко и со вкусом объявил нам об аресте. Нам скрутили руки за спиной и поволокли наружу. Надо же было так вляпаться, а ведь нужного нам человека мы так и не успели найти!
Нас отвели в тыл и оставили в блиндаже Особого отдела под присмотром двоих бойцов, вдобавок к скрученным рукам связав ноги. С Машей обошлись полегче – ей связали только руки, и то впереди. Почти час мы просидели молча, оглушенные провалом.
– А все мои гребаные сигареты! – первым подал голос Мишка. – Блин, так обосраться! Какой же я мудак!
– Ладно, Бэдмен, не ори! – прервал я Суворова, пока он не разошелся по-настоящему. – Давайте думать, как выбираться!
– У меня в сапоге перочинный нож! – внезапно сказала Качалова. – Туда заглянуть не догадались!