Дивизия особого назначения. Освободительный поход
Шрифт:
– Теперь о мероприятиях по перешивке полотна немцами, то есть по противодействию всему этому. Что сделано на этом направлении?
– Простите, товарищ капитан, но разве это было поручено мне?
– Прости, Прибылов, разработку этого дела я Топоркову поручал, запамятовал. Ладно, иди, Прибылов, форсируй свою нужную деятельность. Если не трудно, пошли бойца, чтобы ко мне тот позвал Кравцова.
– Хорошо, сам схожу. – И Прибылов стал Отбыловым, ну, отбыл он, ушел!
Раздался грохот сапог, и в землянку, как на позиции врага (ну, или как гусар в будуар томной красавицы), ворвался летун Кравцов:
– Товарищ комдив, вызывали?
– Да, Кравцов, присаживайся, надо мне с тобой поговорить. Товарищ Машкова, можете нас оставить наедине? Просто нам надо поговорить конфиденциально. – На что начтыл фыркнула презрительно и ушла по своим тылово-крысиным делам.
– Слушай, Кравцов, вчера мы разметелили к едрене фене станцию, и противнику надо три-четыре дня, чтобы привести все в порядок. То есть с этой линии прущие в глубь СССР полчища не смогут получать свое довольствие. Но есть и другие линии: в ста двадцати километрах южнее есть станция Пушкевичи, и через ту линию гитлеровцы отменно снабжают своих вояк. Вот и предлагаю сделать туда налет, апробировать наши партизанские ВВС, в первый раз бомбили очень хорошо, но фактор неожиданности во второй раз может не сыграть. Что скажешь, Кравцов?
– Для начала предлагаю следующее: в два часа ночи У-2 [75] на малом газу подходят к станции и накрывают бомбовым ударом зенитчиков; как только У-2 отбомбятся, на станцию прилетают остальные: Юнкерсы [76] , и «ишаки» [77] с «чайками» [78] . Постараемя и к «чайкам» с «ишаками» приделать бомбы, ну и потом отбомбиться так, чтобы и эта станция на неделю вышла из игры. Тем более две «чайки» у нас в штурмовом исполнении, ну, штурмовики.
75
У-2 (По-2, «кукурузник») – советский учебный самолет, затем стал ночным бомбардировщиком, корректировщиком, связным и штабным самолетом; после смерти конструктора Поликарпова (автора этого самолета) переназван в его честь.
76
Юнкерс-87 («лаптежник») – штурмовик Люфтваффе.
77
И-16 – советский истребитель начального периода войны.
78
И-153 – советский истребитель (и штурмовик) начального периода войны.
– Но сперва придется слетать днем на одиночном Юнкерсе и разведать местоположение зениток. Затем передать эту информацию летчикам с У-2, да и стрелка надо в У-2 с пулеметом МГ (к нему патронов море разливанное), чтобы по расчетам зениток поработать. Понятна мысль, Кравцов?
– Да куда понятней, товарищ комдив, предлагаю где-то часам к двенадцати самому вылететь на рекогносцировку.
– Да, еще: назначаешься главным, так как все-таки ты бомбардировщик, а Никифоров истребитель, и специфика службы у него немного другая. И на разведку лети сам, у тя ж привычка работать по наземным целям, у Никифорова привычка работать по воздушным целям, все, иди. И это… кликни мне этого Топоркова.
Кравцов, обрадованный предстоящим делом, ускакал, как молодой газел (да не газель, она же женского полу, а именно газел-самец, а в случае Кравцова он даже газелъ).
– Товарищ капитан, вызывали? – Это Топорков пришел.
– Проходи, Владислав Игнатьевич, поговорить надо.
– Слушаю вас, товарищ капитан.
– Что у тебя насчет противодействия гитлеровским перешивщикам? Что и как планируешь?
– Я тут немного покумекал, товарищ капитан, есть что предложить. Предлагаю на каждую линию отправить по взводу красноармейцев, усиленному ротным минометом и двумя пулеметами. Охрана у перешивщиков небольшая, всего по отделению стрелков, ну и у самих гитлеровских железнодорожников есть стрелковка. Так что взвода должно хватить, тем более ребята подготовленные, из ветеранов, а новички пусть пока учатся.
– Ну что, умно, а откуда знаешь, Игнатьевич, что охрана у фрицев никакая?
– Так ребята из саперов ходили на разведку, правда, проведали лишь одну группу перешивщиков, но не думаю, что на остальных линиях как-то по-другому.
– Логично, готовь ребят, Игнатьевич, думаю, на днях надо им пощекотать фашистов.
За разговорами пришло время обеда, сам начтыл (честь-то какая) принесла поднос с яствами, ну и мы вдвоем прилично так покушали. Потом сидели и пили чай, проводя время в приятных интимных разговорах. А я все думал: с кем же я поговорить-то забыл, а? Кого же я сегодня не повидал?
Епрст… Я ж сегодня Онищука не видал, и сам этот украинский гарный парубок чего-то зайти не додумался.
– Маш, а где Петруха?
– Так они же в разведке!
– И кто их туда послал?
– Ну, они ж у тебя разрешения спросили, со своим чечененком (она смотрела фильм «12» самого Мыкыты свет Михалкова?) с утра тут были, не помнишь?
– Неа, не помню, и что, куда они отправились?
– Осмотреть окрестности, собрать информацию от агентуры, наведаться к Ильиных, но самое главное, к Тухватулину.
– К кому?
– Ты что, не помнишь этого татарина-лейтенанта? Ну, Ильиных случайно нашел склад мобзапаса, а там и этот лейтенант со взводом охранников, ну и много всего на складе, патроны там, гранаты, провиант ГСМ и т. д. При отступлении про склад вояки забыли, а этот сидел тихо-мирно, ждал команды от начальства, а оно тю-тю. И сидеть бы Тухватулину до морковкиного заговения или взятия Берлина, как Ильиных вспомнил о складе и человечка направил.
– И?
– Короче, предлагаем после нашего ухода отсюда Тухватулину с его бойцами перебраться на нашу базу и тут оставить около роты бойцов да все учебные курсы, ну снайперов, саперов, мехводов и т. д. Ребята, отдохнув три-четыре дня, приучат фрицев к покою, а потом начнут пляску смерти, изучая военное дело на практике.
– Ну, тогда ладно. А кто это мы, которые предлагают это? И куда это мы собрались уходить?
– Ну пока ты раненый и без памяти был, я и предложила… Как куда? В Польшу.
– А не много ли вы на себя берете, товариСЧ наполеонша? И кто это тебя в Польшу возьмет, что это тебе, круиз по Адриатике? Вообще нюх потеряла, овца?
– Прости, милый, но ты был без памяти…
– А чеж тогда не подняла по тревоге всех и не рванула на осаду Берлина, а? Ты ж такая вумная, вумней вутки, и вообще, ты у нас начтыл или кто? А ну вперед, заниматься своими крысиными делами. Мне кажется, любимая, ты на себя много берешь.
Ах да! Стой! Теперь я хочу поговорить на другую тему, объясни мне, каким макаром ты забеременела и, главное, узнала об этом за две недели, а? А то я логики не всасываю, физиология, что ли, поменялась, и у тебя, милая, после переноса каждую неделю «критические дни»? И ты во время переноса с собой «случайно» захватила пачку тестов на беременность?
– Ну, ты дурак, милый, я ж тебя этим поддержать хотела, мы ж с тобой планировали ребеночка до переноса, я и подумала, что эта весть тебе поможет быстрей выздороветь! Правда, забыла про твой дурацкий критический образ мышления.