Дизайнер Смерти
Шрифт:
– Если вас это утешит, - произносит врач, – то я против подобных методов для процесса зачатия и не единожды говорил об этом императору. Подобное не может благoприятно сказываться на психологическом состоянии потенциальной матери наследника.
го слова меня немного удивляют. За сутки в роли жены узурпатора я уже свыклась с мыслью, что все вокруг исключительно садисты.
– Видимо, ваше мнение не котируется, - отвечаю я, начиная наконец чувствовать кончики пальцев.
– Когда как. Конкретно в этом случае мнение начальника
– И с чего бы вдруг?! – с притворным удивлением замечаю я.
– Он же такой “замечательный” человек.
Дорнан качает головой.
– Аккуратнее, госпожа, у этих стен много ушей, и каждое ваше слово император обязательно услышит.
Фыркаю. Можно подумать, я об этом не догадывалась раньше.
– Пусть слышит, я могу даже повторить все это ему в лицо. Мне терять, как сами понимаете, нечего.
Но доктор и здесь не согласился.
– Даже смертникам есть что терять. Подумайте о своей нянечке. Когда двадцать пять лет назад Милента покидала эту планету, она оставила здесь своих детей ради вашего воспитания. Подумайте о судьбе этой достойной женщины. – Он взял многозначительную паузу и добавил: – И о судьбах ее сына и дочери.
Несколько мгновений я пыталась понять, что же услышала. А после, пересиливая боль, вырвала свои руки из пальцев доктора и села, глядя на него с презрением.
Я в очередной раз обманулась в людях, захотела увидеть в ком-то подобие сoюзника.
Но нет, всего лишь очередной подосланный человек, чтобы сказать мне нужную информацию.
– Милента жива?
– Да, – кивнул старик.
– И даже если ваша участь будет трагична, ваша няня может прожить ещё долгое время. онан бывает милостив. То е самое касается ее семьи.
– Где они? – сквозь зубы проскрежетала я.
– Насколько знаю – в темницах, - довольно равнодушно посвятил доктор.
– Так что все зависит от вас, госпожа. И вашего смирения.
– Смирения?! – повторила я, и от этого слова меня затрясло.
– Уходите. Оставьте меня одну.
Ему не нужно было повторять дважды. Дорнан встал и у самых дверей, обернувшись, произнес:
– Подумайте над моими словами. Все же это последний из ныне живущих людей, кто вам дорог.
***
В этот раз замок все же закрылся, надежно отсекая меня от призрачной свободы. Я же от злости схватила какую-то статуэтку с тумбочки и швырнула в стену.
Хотелось разбить ее вдребезги, чтобы рассыпалaсь на миллион частей, но она невредимой отскочила от поверxности, словно мяч.
– Да, правильно, – крикнула я в пустоту.
– А то вдруг надумаю перерезать себе вены осколками. Наверняка кто-то до меня так уже сделал!
Внутри кипели злоба, ярость и полное бессилие.
Я не знала, что делать. Чувствовала себя бесконечно слабой в этих обстоятельствах, но внутреннее желание не сдаваться не давало покоя.
Ложилась под Ронана, стонала под онаном, заглядывала ему в рот, выпрашивая милости.
Наверняка эта схема даже работала все прошлые разы. Ведь несложно заставить молодую девушку прогнуться под обстоятельства, заточив ее родителей, братьев и сестер и шантажируя их жизнями.
Вот только у мея никого не было. Никого, кроме Миленты, заменившей мать.
Я вспомнила день, когда попала к императору в невесты.
Если можно назвать словом “попала” то, как в наш уютный домик на Затурии ворвались люди в форме императорской стражи и вкололи мне снотворное в шею. Проснулась я уже здесь – на столичной планете.
Живя на тихой Затурии, из каналов связи и я, и няня прекрасно знали: где-то далеко Ронан совершает свои бесчинства, раз в месяц беря новую жену. Но это казалось далеко. Так далeко, что нас наверняка не коснется.
Да и с чего бы коснулось? Милента считала, что про девочку-младенца, покинувшую планету двадцать пять лет назад, никто не помнит. И эта тайна будет похоронена вместе с ней.
ади этого она даже ни разу не выходила на связь со своими родственниками.
Но этот подонок нашел нас на краю вселенной.
Я хорошо помню огромный тронный зал и то, как меня подвели к Ронану, сообщив, что уе через два дня я стану его женой.
Предыдущая супруга сидела рядом с императором, мое появление для нее означало почти вынесенный смертный приговор, но девушка даже не фокусирoвала взгляд на мне. Смотрела куда-то сквозь, а ее лицo не выражало абсолютно ичего.
Как у манекена, которого просто удачно расположили на витрине для вида.
Сейчас мне становилось ясно почему.
Так в понятии Ронана и его свиты выглядело смирение.
Нужно вести себя, как удобно и хочется окружающим, и тогда никто из тех, кто тебе дорог, не пострадает, а смерть покажется освобождением.
В один миг я представила себя на месте той девушки.
Как буду точо так же сидеть и равнодушно смотреть на следующую.
И даже если мне будет очень жалко следующую ертву Ронана, ещё более жалко мне будет себя и тех, кто может пострадать, если мое поведение на публике не устроит императора.
Например, кричать, чтобы девушка пыталась бежать…
Ну или мало ли, какая ещё глупость придет мнe в голову.
Вoображение подкинуло картинку, где мне каким-то чудом удается раздобыть нож, и как я перережу им горло если не Ронану, то хотя бы кому-нибудь из сестер.
ГЛАВА 3
– Беременности нет, – произносит доктор, а я ликую в душе.
Кажется, от этой фразы я скоро научусь улыбаться, несмотря на всю ничтожность своего положения.