Длань Хаоса
Шрифт:
– Немногие видели. И большинство из тех, кому довелось смотреть на это, уже давно мертвы. А теперь и ты присоединишься к ним.
– Прости! Мы же не знали! Мы уйдем! Езжайте дальше, нам ничего от вас не нужно!
Сфера сорвалась с ладони незнакомца и быстро полетела в сторону лучника. Тот бросился бежать, но когда порождение неизвестной магии наконец коснулось его, он вдруг закричал, как может кричать лишь человек, заглянувший в глаза собственной смерти. Кожа, части мышц и костей вырывались из его тела, бесследно исчезая в черной материи. Сфера прошла сквозь плоть, несмотря на
Оставшиеся же разбойники в ужасе отбросили оружие и побежали прочь, пытаясь укрыться в лесу.
– Стой! Не надо! – Все еще кричал Харкип. – Мы можем договориться! Мы заплатим сами, если ты пожелаешь!
– Поздно. – Печально покачал головой незнакомец. – Вы могли просто пропустить этот экипаж. Вы могли оставить нас в покое и сохранить собственные жизни. Даже ступив на землю рядом с вами, я дал вам последний шанс, предлагая деньги. Но в тот самый момент, когда ты проявил неуважение к моей спутнице, у вас больше не осталось иного пути. Я вынес вам приговор, и теперь просто обязан его исполнить, ибо решения мои окончательны, а воля нерушима.
Последних слов своего палача разбойники уже не слышали. Подгоняемые страхом, они углублялись в лес, разбегаясь в разные стороны. Но смертоносная сфера настигала их одного за другим, возникая из ниоткуда и разя с гораздо большей скоростью, чем способен был передвигаться человек.
Когда пал последний, незнакомец вздрогнул, словно сбросив оковы оцепенения, и медленно двинулся вслед еще мгновение назад убегавшим от него людям. Он обязан был проверить тела – сфера была весьма своеобразным оружием и порой не оправдывала его ожиданий. Он шагал от одного трупа к другому. Кому-то из них оторвало голову, другой лишился плеча, части груди, а вместе с ними и сердца. Увечья были чудовищны, но мужчина привык к подобным картинам. Взгляд его выражал лишь сухое безразличие. Или казался таковым со стороны.
Достигнув Харкипа, человек остановился. Сфера вырвала у разбойника часть левого бока, лишив его при этом руки по локоть. Он истекал кровью, поток которой почти иссяк, но каким-то немыслимым чудом, вероятно от шока, вызванного волной безумной боли и страха, в нем все еще теплилась жизнь.
Он молча смотрел на своего убийцу. Тот поднял ладонь, и черная тьма снова заплясала над ней, мгновенно превращаясь в сферу.
– Нет, постой… – Прохрипел Харкип, тщетно пытаясь откашляться. – Хотя, ты прав. Прикончи меня. – Голос его затихал, а язык почти перестал ему подчиняться. – Мы бы убили вас всех, будь вы слабее. Таков закон. Сильный всегда пожирает слабого. Поэтому я не чувствую досады и не виню тебя. Позволь лишь узнать твое имя. Я должен знать имя того, кто отправил меня в Хаос.
Мужчина в плаще молчал, словно надеясь, что смерть заберет второго прежде, чем он успеет промолвить хотя бы слово.
– Гелион. – Наконец тихо произнес он.
– Не может быть. – Почти благоговейно прошептал разбойник и испустил дух.
Маг мгновение помедлил, а затем взглянул на сферу, все еще висевшую над его бледной дланью. Та потеряла форму и, всколыхнувшись подобно языку черного пламени, с негромким шипением исчезла.
Девушка наблюдала за ним издалека, сквозь просветы меж стволами деревьев. Когда он вернулся, они обменялись короткими взглядами, словно ткань их капюшонов вовсе не препятствовала этому, и бесшумно, будто их тела не имели веса, сели обратно в карету.
– Едем дальше. Мы и так потеряли слишком много времени. – Сказал Гелион перепуганному кучеру.
Только сейчас, после этих слов, Казар посмел повернуться и вновь посмотреть на того, кого ему доверено было сопровождать. «Наверное, меня никогда не перестанет восхищать и ужасать одновременно, сколь убийственная мощь заключена в этом хрупком теле». – Подумал он.
Все заняли свои места, и экипаж, скрипнув колесами, наконец, двинулся дальше. Пыхтя и строптиво вздергивая гривы, лошади скакали по пыльной дороге вдоль леса, туда, где у неровной границы горизонта все четче различим был Хаос.
Примерно два часа езды – вот и все, что оставил им угасающий день. Ночь нагрянула стремительно, поглощая останки меркнущего вечера и окутывая все вокруг непроглядной тьмой. Экипажу пришлось остановиться. Конечно, стоянка была не обязательной, а лошади вполне могли бы довольствоваться светом масляных ламп с их мутными стеклянными абажурами. Но маги настояли на том, чтобы сделать привал. Даже они толком не ведали, что ожидало их у конечной цели этого путешествия.
Казар и кучер разбили лагерь, развели костер и достали из двух коробов, прикрепленных позади кареты, скудные запасы походной пищи.
Звуков, которыми обычно полнится ночь вступающей в свои права осени, слышно не было, словно вокруг и вовсе исчезло все живое. Здесь царила тишина. Легкий едва заметный ветер время от времени давал о себе знать – лес, вдоль которого шла дорога, все еще не позволял в полной мере разгуляться его порывам.
Взяв масляный фонарь, двое мужчин принесли из леса несколько широких корявых бревен, которые могли бы послужить в качестве скамей. Вскоре все путники сели рядом с бодро плясавшим во мраке ночи пламенем.
Минуло всего несколько мгновений, как вдруг Эвелина сделала то, что так долго требовал от нее разбойник – откинула назад капюшон, обнажая тонкие изящные черты лица. Глаза ее даже в полутьме отливали светло-голубым отсветом. Слегка заостренный подбородок постепенно переходил в мягкие контуры чуть припухлых щек. Каштановые волосы, освободившись из плена грубой ткани, вьющимися локонами укутали маленькие плечи. По всем, даже меркам самого придирчивого вкуса, она была прекрасна. Жизнь и красота кипели в ней, невольно приковывая взгляд любого, кто оказывался рядом.
Не миновал этих чар и Казар. Он был поражен, а когда опомнился, пунцовая краска смущения залила лицо видавшего виды воина.
Девушка же не обратила на него никакого внимания. Она была холодна и безразлична ко всему.
Гелион, тоже сбросил капюшон. Он оказался мужчиной с лицом, в котором мягкость каким-то непостижимым образом сочеталась со строгостью скул и остротой взгляда. И, несмотря на род его занятий, шрамов на его коже заметно не было.
– Ей сложно не любоваться, правда? – Улыбнулся маг.