Длань Одиночества
Шрифт:
Сопротивление негативу — это долг каждого человека. Каким бы ни был соблазн поддаться ему, каким бы очевидным не было его преимущество. Защищая от него себя и других, мы должны становится творцами, создающими между ним и полной победой — новые идеи, то за что могут зацепиться недостаточно сильные люди, скользящие вниз. Мы должны выставить перед собой одну руку, чтоб в нее вцепилась зубастая пасть, а второй — создавать небывалое. Пусть вас не найдет признание и благодарность, но если один, всего один человек, прочтет, посмотрит, прикоснется и сделает шаг назад от негатива, старания будут не напрасны.
Мир
Они сыпались водопадами неискоренимого зла.
Бежали, летели и неслись огромными скачками.
Грохочущие орудия крепости были почти неслышны в гомоне и криках, словно плачь ребенка в центре грозовой бури. Небо завывало и ухало, рыжие молнии били из него, распыляя защитников и атакующих. Кольца защитных сооружений, вылезших из металлической утробы перед крепостью, захлебывались в наступающих волнах. Их грызли, терзали, заливали кислотой, давили ногами. В воздухе механизмы максиме расстреливали летучих мегер, и медленно расчленяли бомбардировщики, несущие на себе кожистые капсулы. Из них выпадали мерзкие недоношенные тела, покрытые пульсирующими жилами.
Щиты крепости дрожали от натиска. Поднимаясь по насыпи из позитивных тел, чудовища бросались на шеренги рыцарей. Те останавливали их дисциплиной, самоотверженностью и отрицанием. Как не старались они, кое-где уже шел ближний бой, и отрицаниеметы сменили щиты, копья и мечи. Не давая негативу пробить строй, передние ряды смыкалась плотнее, а задние стреляли и кололи нападающих пиками.
На самых тяжелых участках вперед выходили чемпионы позитива, могучие воины, облаченные в доспехи выкованные Волей. Они возвышались над врагами, рассекая черные тела двуручным оружием, проливали свет позитива, и вдохновляли остальных. Солнышку, иногда, удавалось разорвать занавес скрежещущих туч, и тогда оно прореживало негатив гневными лучами света.
Крепость, казалось, делалась все меньше, под напором зла. Беззащитные образы внутри укреплений, пели в один голос. Текст песни был древним, он восхвалял Многомирье и бесконечные пути. Все, что было сейчас нужно защитникам, знать, что она никогда не прервется.
Неунывающий бился в первых рядах на стене. Новый меч не просто разрубал негативных тварей, он десятками распылял их вспышками доблести, которую источал сам хозяин.
— Страха нет! — кричал он, хотя его и не было слышно в шуме, дробящем воздух.
Черный смог от разлагающихся тел душил и дезориентировал. Прим позитива бил почти наугад, но, в нынешних условиях, этого было достаточно. Он гадал, где теперь Максиме. В самом начале, когда она призвала темные легионы, появилось ЛПВВ. Божественное произведение врезалось в титана, и тот выронил корабль из лапы. Тот упал в наступающий негатив и поплыл по нему, как по реке, но вскоре пропал среди волн.
Она могла быть где угодно. Даже внутри Крепости. У Неунывающего не было возможности проверить это. Сейчас он мог только прикрывать своих воинов и держать стену, сколько понадобится. В любой момент негатив побежит. В любой момент Максиме найдет свой бесславный конец. Только бы не подвел Никас.
Геноцид ревел, исторгая плазму. Она на мгновенье рассекала беспросветные потоки черных спин, уничтожала остатки защитных укреплений, плавила механизмы, вылезающие из раскрывающихся люков. Те, словно пятна ртути, качались и скользили посреди нефтяного озера негатива. Они стреляли, рвали и резали, иногда полностью погружаясь в толщу врагов и выныривая изрядно поредевшими, изломанными, но не сдающимися.
Гигантский механизм где-то под поверхностью, приподнимал спиной поле битвы. Его голова пробилась на волю, перемалывая негатив вращающимся алмазным буром. Он высвободил, оглушительно скрипя металлом, правое плечо и могучий манипулятор. А потом принялся крушить им все, до чего дотягивался. Вокруг него образовалось свободное место, куда начали стекаться механизмы поменьше, чтобы образовать защитный круг.
Но титан негатива заметил это. И ему это не понравилось.
Он обернулся к ЛПВВ, которое пыталось пробиться через его жар. Пузырь невероятного гнева окружал Геноцида. Он был перенасыщен насилием, которое учинял до этого. Сила, кипящая в нем, высосанная из беспомощных жертв, была неизмерима. Вопли в голове усилились во стократ, так много в ней было заперто поглощенных сущностей. Жалкое подобие божества, которое пыталось противостоять ему, было назойливым и жалким. Тот беспомощный удар, который оно нанесло исподтишка, даже не поколебал его. Он намеренно выпустил корабль из лапы, потому что так ему сказала госпожа.
Геноцид ударил ЛПВВ почти равнодушно, как он испепелял собственных рабов. Произведение отшвырнуло прочь. Оно рухнуло в негатив, подняв брызги отдельных тварей, и сгинуло.
Мрачный титан, по колено утопая в негативе, двинулся к механизму, который сплачивал вокруг себя остальных. Он ворвался в кольцо ощетинившихся клинками конструктов и смял их прочные тела как тончайшую фольгу, размозжил в сверкающую кашу, превратил в раскаленные кляксы, пожрал пылающим зевом.
Геноцид поймал тяжелый манипулятор метивший в него, выдержал напор вибромускулов, преодолел его, вывернул скрипящую конечность из сустава и потянул на себя, разрывая стальные тросы, просыпая миллионы искр и разливая машинное масло.
Манипулятор задергался и обмяк. Тогда Геноцид выбросил его, и прорвался к голове конструкта. Бур яростно вращался. Там, под поверхностью, были еще конечности, которые могли атаковать. Их нужно было высвободить. Металлические плечи ходили из стороны в сторону. Геноцид схватил алмазный конус обеими руками. Тот завизжал, прокручиваясь в тисках, размалывая слой копоти, угля и праха на ладонях титана. Повалил дым и пламя. Казалось, что Геноцид совершил непростительную ошибку, и его безумная самоуверенность сыграла с ним злую шутку.
Бур начал замедлятся.
Он вращался все неохотнее, визжа задыхающимся мотором. Титан усилил давление. Голова крутанулась еще несколько раз, рывками, рыча, взвизгивая, словно не веря. А потом что-то крякнуло, лязгнуло и остановилось в недрах механизма. Оплавленные руки рванули, сильнее, расшатали, рванули еще раз. Основание с грохотом выскочило из сферического паза, разорвав края. За конической глыбой потянулись рвущиеся кабели.
Геноцид поднял бур над собой.
Он не ликовал. Он был в ярости от того, что победил так быстро. Они все сдавались без сопротивления. Титан заревел так, что позитив на стене дрогнул, и его начали теснить. Через несколько мгновений в один из участков стены с силой метеора вонзилась брошенная голова сверх-механизма, раздавив часть защитников как гнилую хурму.