Длань Одиночества
Шрифт:
— Как дела? — спросил он, между делом доставая из кармана черных штанов пачку сигарет. — Огонька не найдется?
— Ради бога! — воскликнул Никас. — Займись делом!
— Не могу не сделать перерыв на два своих маленьких хобби! — лихой стрелок впился губами в серые губы официантки. Она перестала визжать и томно застонала.
Никас смотрел на это, испытывая странное чувство, взбирающееся по хребту. Ему словно ставили прививку. Прививку от болезни, которая вскоре начнет испытывать его постоянно.
— Так не найдется огонька? — с обаятельной хрипотцой
— Нет!
— Ну что ж, придется импровизировать!
Из смятой пачки была добыта единственная целая сигарета. Загрубевшие от курков пальцы подняли ее вверх. Назад она вернулась уже изрядно подпаленной, и слегка надломленной.
— Ну, — хмыкнул герой, сделав одну титаническую затяжку и сжевав окурок. — Пора браться за работу.
К этому времени что-то успело воспламениться, от желтого синтетического огня тянуло ядовитым дымом. Начиная кашлять, Никас с удивлением заметил, что слышит ритмичную музыку.
— Я ничего не вижу! — визгливо крикнул кто-то. — Где они?!
Музыка нарастала. Глухо били басы и повизгивала электроника. Выла сирена.
Сорвиголова вскочил, взмахнув полами плаща как крыльями летучей мыши. Дым свернулся вокруг него шелковым коконом.
— Он наслал проклятие вечной перезарядки! — взвизгнул один из нападающих. — Магазины пусты!
— Деритесь псы!
— Куда он делся?!
— Ничего не вижу!
Кто-то сдавлено вякнул.
— Стреляйте! Магазины полны!
Никас снова стиснул зубы от накатившего грохота. Он почти сразу прекратился, потому-то кто-то заорал:
— Готов! Я уложил его!
Послышались быстрые шаги. Кто-то отбросил в сторону столик Никаса. Огромная бесформенная лапа схватила журналиста за горло и подняла над полом.
Никас завопил от ужаса. Чудовище поглядело на него снизу вверх. Оно было камнем, бронзой и сталью. Грубо выкованным оружием и оружием тонким, словно нить жизни. Оно постоянно менялось, его шкура, серая от окалины, покрытая выбоинами примитивного кузнечного молота, становилось гладкой фантастической броней. Оно щетинилось стволами и лезвиями. Грузное тело раскалялось желтыми пятнами ярости.
— Это Жертва! — злобно проскрежетало оно. — Этим они надеются защитить себя? Смешно.
Оно отбросило журналиста, потеряв к нему всякий интерес.
Никас бросился прочь, перелезая через разорванные кресла. Все вокруг было засыпано обломками и тлеющими клочьями. Стойка напоминала решето, витрины разбиты на мельчайшие осколки. Дым горящей мебели понемногу втягивался в дыры в потолке. Цементная пыль покрывала тела погибших образов. Журналиста никто не преследовал, никто, кроме чудовища, даже не обратил на него внимания.
Оставшиеся бандиты, штук пять или шесть, столпились в дыму над черной ветошью.
— Это его плащ! — рыкнул один из них. — Ты изрешетил его плащ, кретин!
Никас отчаянно соображал. В его голове один за другим, без остановок, проносились скоростные локомотивы. Самой приятной мыслью была та, в которой он ловко удирает отсюда на самое безопасное расстояние, что удастся покрыть. Если б этот паяц дал мне оружие, — думал Аркас свирепея. — Хоть что-нибудь! Хотя бы нож.
Головорезы, тем временем, затравленно озирались по сторонам. Один из них дико заорал и вдруг исчез, словно вспышка фотоаппарата.
— Сосредоточьтесь!
Второго со страшной силой швырнуло в сторону. Кувыркаясь, стрелок вылетел в двери и сшиб заправщика. Вместе они заскользили в бензине, слабо вскрикивая.
— Стреляйте во все стороны! — взревело чудовище. — Искалечьте его! Нарушьте его смысл!
Хотя бы ножку от стула! — мысленно воскликнул Никас.
Монстр пошатнулся, скорее от неожиданности. Никас, не давая себе времени засомневаться, ударил еще раз. Панцирь глухо отзывался под ударами. Кашляя от вонючего дыма, Никас нашел в себе силы ударить врага в третий раз. В район идеи о мужской уникальности. Вряд ли это могло сильно впечатлить существо, состоящее из ярчайших представлений о жестокости, но оно стало пятиться от Никаса как от прокаженного. Аркас страшно зарычал и погрозил ему своим леденящим кровь оружием. Оглушительно лязгая и взламывая плитку, монстр бежал. Пробил стену и исчез, засмеявшись стальным скрежетом.
— Вот так-то! — прохрипел Никас возбужденно. — Проваливай!
Тут его колени слегка подогнулись, и он оглянулся на оставшихся стрелков. Те, оцепенев, глядели на Девела. Бог Неопределенности медленно прикрыл изрешеченную дверь кухни, и пошел к ним, скрипя носочками каблуков по бетонной крошке. Сущности замерли, словно кролики.
— Уходите, — тихо шепнул Девел.
Что-то затрещало. Часть крыши вместе с пробитой стеной, обвалилась внутрь. Вместе с хлынувшей из здания пылью, на улицу выбежали головорезы. Они исчезали, пугливо оглядываясь. Вслед за ними, рыдая в три голоса, последовала выжившая официантка.
— Ну, слава богу, — выдохнул Никас, закрывая нос от пыли. — Где ты был?!
— Делал звонок, — нейтрально ответил Девел. — Я же предупреждал.
— А стрельба не мешала тебе болтать?
— Не очень. Мне не ответили. Все еще хуже, чем я предполагал, Никас.
— Меня могли убить! — взорвался тот. Он поглядел на свою лакированную дубинку и отбросил ее в сторону. — Примерно раз триста! Здесь палили как в последний день войны! Или в первый… А, не важно.
Девел молчал, о чем-то крепко задумавшись. Никас отчаянно отплевывался от пыли, и тер глаза. Потом вышел на улицу и там прочихался как следует. Помог подняться беспомощно извивающемуся заправщику.
Его словно мешком по хребту ударило.
— Френ!
Ее так засыпало бетонной пылью, что он не сразу отыскал тело. Оно лежало чуть левее от выхода. Пиявка была разорвана почти напополам. Обнаженные внутренности покрывала корка подмокшей грязи. Череп раскололся от нескольких попаданий.
— Надо же, — сказала обаятельная хрипотца. — Жизнь тебе спасла. А ведь дрянь-дрянью.
Аркас обернулся, бешено скрежеща зубами. Сорвиголова перестал ухмыляться. Его тонкие губы были перекошены.