Длань Одиночества
Шрифт:
— Френ! — позвал Никас, сорвавшись на фальцет. — Вернись немедленно! Тебе туда нельзя!
Девушка ликовала. Ее бледные ножки давили снег, выталкивая его за край дороги. Никас почувствовал отчаянье. Ничего не кончилось. Ничего, мать его, даже не собиралось подходить к концу, кроме его спокойной жизни. Он подпер дверь стойкой для обуви и вышел на дорогу. На него налетел порыв сильного холодного ветра. По-видимому, солнечного, успевшего остыть. Хрустя настом, человек подбирался к лярве. Он помнил, что
— Френ, давай вернемся. Здесь опасно, ты разве не видишь?
Она остановилась, посмотрев на него ласково и терпеливо.
— Здесь хорошо, — возразила она. — Я так давно здесь не была. Пойдем, осмотримся.
— Вернись назад!
Никас все дальше удалялся от дверного проема. Он беспокойно оглядывался на него, наполняясь сомнением. Новый порыв ветра, фронтовой, ударил прямо в грудь, начал давить назад. Аркас едва успел поймать невесомую Френ, чтобы ее не увлекло на маршрут «дорога — «такое-то созвездие».
— Ты смерти моей хочешь?! — прямо спросил Никас у хохочущей лярвы. Ответом ему был металлический грохот. Обмирая от ледяного предчувствия, Никас посмотрел в сторону прихожей и убедился, что обувные полки упали. Инерция влекла назад широко распахнутую ветром дверь.
— Нет, — прошептал Никас, зверея. — Ну, уж дудки! Ну, уж нет!
Он поднялся и побежал назад, забросив Френ на плечо. С каждым его шагом полоса безопасности становилась все уже. Никас давно так не бегал. Ему казалось, что его пятки не касаются земли. Он был уверен, что успеет.
Скрииииип, — пропела на прощанье дверь.
Щелк, — хором сказали пять замков.
— Ох, едрен-макарон! — возопил Никас, и едва успел схватиться за край дороги.
Френ сорвалась и ухватила его за вторую руку, повиснув. Аркас закряхтел. Все-таки она кое-что весила, а край был скользким от тающего снега.
— Держись, — просипел он, чувствуя уже, что не удержит их обоих.
— Отпусти, — попросила она.
— Не болтай чепухи!
— Все в порядке. Я вернусь. Отпускай.
Он не знал, стоит ли держаться вообще.
— Ты обещаешь? Мне не хочется оставаться здесь одному.
— Пока ты ждешь меня, я всегда буду возвращаться, любимый.
Аркас зарычал от злости и беспомощности.
Он разжал пальцы. Френ полетела вниз, вытянув руки. Аркас почувствовал себя большей сволочью, чем мог вообще от себя ожидать. Конечно, он относился к ней не как к живому человеку. Она была просто чем-то необъяснимым, хоть и не чужим.
Но так поступать нельзя было даже с энергетической пиявкой.
Никас смог вцепиться в край второй рукой. Кряхтя и раскачиваясь в потоках ветра, он подтянулся и бросился грудью на то место, где еще несколько секунд назад изволила пребывать дверь. Космическая гравитация едва его не угробила. Тяжело дыша, он полностью выполз на дорогу и замер, как раздавленная жаба.
— Аркас, — произнес журналист печально. — Ну что же ты?
— Я знал, что ты сделаешь правильный выбор, — донесся до него мягкий голос Девела. Зашуршал мрамор.
Никас мгновенно оказался на ногах. Стекленеющими от ярости глазами он глядел на бескрылого владыку неопределенности.
— Ты смелый человек, Никас Аркас. Я…
— Нет! — прервал его Никас, вцепившись в воротник Девела, сплетенный из случайных знаков и символов. — Я не смелый человек! Я же сказал тебе, что не хочу никуда идти! Чего тебе еще от меня надо?! Немедленно верни меня назад! В мою прихожую! У меня важная встреча!
— Но ведь ты сам последовал за мной, — мягко проговорил Девел.
— Через целые сутки! Какого черта ты все еще делаешь за моей дверью? И где теперь моя дверь?!
— Сутки? — озадачено спросил Девел. — О, знаешь, я забыл предупредить тебя, сколько может держаться связь с миром Материи. И, знаешь, об относительности течения времени…
— Брехня собачья, — страшным шепотом парировал Никас. — Ты все подстроил. Ты заманил меня в ловушку, ведь так? Отвечай!
— Ловушка, Аркас, — терпеливо сказал Девел, — была за твоей спиной. Здесь ты — будешь жить, как не жил никогда. Не обманывай себя, тебе нечего было терять там.
Никас отпустил воротник. Он медленно согнулся и сел на снег, свесив ноги в пространство. Вокруг его стоп тут же принялась образовываться какая-то наглая микро-галактика.
— И что же теперь будет? — спросил он глухо.
— Ты в разреженном слое Многомирья — вечном космосе, — сообщил Девел, усаживаясь рядом. — Вернуться назад — невозможно. Дверь в мир Материи откроется нескоро.
— Значит, формально, я уже… миссионер?
— Да. Можешь, конечно, остаться здесь. Если не боишься.
Никас попытался отогнать галактику, но она почти сразу вернулась обратно и принялась образовываться с удвоенной скоростью. Кажется, там проходили целые эпохи, лопались малюсенькие звездочки, сгорали и появлялись из пылиночек планетки. И за секунду расцветали и уходили незаметные цивилизации.
— Лучше вытащи ноги, — предупредил Девел.
— Да, я тоже об этом подумал, — согласился Никас.
Некоторое время он стряхивал с ботинок сверхновые и отдирал от брючин черные дыры.
— Далеко идти? — спросил он, наконец.
— Не очень, — просто ответил Девел.
— Я выберусь отсюда, — угрюмо сказал Никас. — Я не знаю, что со мной происходит. Но я справлюсь с этим. Я справился с одним пленом, справлюсь и с этим. Я выкарабкаюсь. Понял?
— Как скажешь, — серьезно согласился Девел. — Возможно, тебе будет легче без пяти замков.