Длиннее века, короче дня

Михайлова Евгения

– Да ради бога. Вам тоже нужно зарабатывать.

– Вот именно. Вы звонили Ирине Ивановне от имени Потаповой насчет квартиры?

– Ну, а кто же еще. Услышала от Верки, что знакомым квартиру ищет, позвонила Колесниковой, когда Маша к ней переехала.

– Прослушки зачем всем подругам ставили?

– У меня очень однообразная жизнь, знаете ли. Дом, хозяйство, муж, дети. А у кого-то жизнь кипит.

– Во многом благодаря вам.

– Да, – Алевтина ухмыльнулась самодовольно.

– Что планировали сделать со своей лучшей подругой Караевой после того, как продадите ее квартиру? Если бы это получилось?

– Так

она от цыплячьей дозы транквила могла вырубиться сама. Один раз я пролетела… Еще были варианты. У нас с ней билеты в Анапу были. Пузыри бы, наверное, Ленка пускала на дне. А может, я в психушку бы ее закрыла… Точно не решила. Скажу тебе честно: бесила она меня своей глупостью. Мы к ней мужика прислали, чтоб женился, прописался, ну, далее – по плану. Ленка достала всех. В театре он не разбирается, животных не любит, женщин по морде бьет… Он ее чуть не прикончил еще до того, как мы бумаги приготовили.

– Это гибэдэдэшник? Фамилия?

– Больше ничего тебе не нужно?

– Значит, мы уже перешли на «ты». Отлично. Меня это устраивает. С фамилией его разберемся. Насчет Елены Караевой почти все понятно. Мне, по крайней мере. А вот почему ты к Маше прицепилась? Я понял из беседы с экспертом, что в Ступишиной все дело и было? Давно ты к ней неровно дышишь? И чего в результате хотела?

– А я и продолжаю хотеть. Размазать эту твою Машу по стенке. Сыщик частный! Втюрился в нее, как все.

– Как кто «все»?

– Да все ученики! С первого класса. Потом – и учителя.

– Тебе-то какая разница?

– Ты только не подумай, что я завидую. Да, меня рядом с ней никто не замечал, как и других девчонок, но я себе цену всегда знала. Если захочу, никто от меня не уйдет. Я просто так себе жизнь украсила. Я с детства ей казнь придумывала. Еще фоток ее у меня не было, так я ее на бумаге рисовала, вырезала, потом терзала… Глаз с нее всю жизнь не спускала. Знаешь, какое у меня воображение, какая сила? Я рядом с ней встану – она сознание теряет. Я ее убивать не хотела. Она – моя игрушка. Я мечтала ее жизнь в кошмар превратить.

– А дальше?

– А дальше – она бы ко мне приползла, руки бы мне целовала, если б ты не влез… – Алевтина была красная, возбужденная. – Я просто этот момент оттягивала. Она смотрит на меня, как на всех, будто с трона, а я вижу в это время, как она передо мной на коленях ползает. И ползала бы. Легко! Вы меня еще не знаете!

Сергей молча притянул ее к себе за свитер на груди.

– Сейчас я тебя по стене размажу, веришь?

В это время на пороге появился невозмутимый контролер.

– Сергей Александрович, свидание закончено.

Сергей вошел в комнату, на него с интересом посмотрели Земцов и Масленников.

– И что ты собирался с ней сделать? – спросил Слава.

– Я не собирался. Я сделал. Хотел увидеть страх в глазах этой мрази. И увидел.

– Психиатры у нее увидят манию величия, маниакальную зацикленность, – сказал Масленников. – Как бы не сочли ее невменяемой.

– Так она никому не скажет того, что Сереже по дружбе сказала, – заметил Слава. – Она считает, что он только на Ступишину работает, вот и расслабилась. А с нами вообще в отказ пойдет. Сегодня мне совсем не то говорила. Плакалась на горькую жизнь с мужем-маньяком. Ребенка якобы от него спасала.

– Не прокатит, – угрюмо сказал Сергей. – Он не мог знать этих людей. Черт, как же хотелось

ее размазать…

Эпилог

Маша выбежала в прихожую на звук открывшейся двери.

– Витя. Наконец. Ну, что?

– Ему – двадцать, ей – пятнадцать. Как организатору. Нормальная была психиатрическая экспертиза. Алевтина мужа практически зомбировала. Все квартирные сделки аннулированы, она должна вернуть деньги покупателям.

– Хорошо, – задумчиво сказала Маша. – Ксюша и Стасик вырастут и без них, Ольга будет им отличной матерью.

– Да, она молодец. Ее показания и материалы произвели убийственное впечатление. Честно, я боялся, что все пойдет по плану Марковой, когда она слезу стала пускать, рассказывая о детях. А потом показали оперативную съемку из приюта, как Стасика спасали. Ольга предоставила домашнее видео, когда из больницы мальчика привезла… Глазищи у него огромные. Смотрит в объектив, «мама» говорит, а ручки к Ольге тянет. Судья плакала. Я, знаешь, тоже прослезился. Соседи показали, как Аля девочку заставляла чуть ли не круглосуточно работать, тяжелые ведра таскать, доски ворочать… Оля Ксюшу обследовала: документы представила. Лечить ее нужно. От тяжестей и холода серьезные проблемы со здоровьем возникли. Ну, и психологические тоже: ребенок подавлен, естественно, отстала во всем от сверстников. Ольга уже практически все подготовила для усыновления обоих.

– А знаешь, что я скажу. Повезло ей! В ее жизни будет столько любви, сколько Аля до конца дней никогда не испытает… Надо же: Стасик «мама» сказал, – Маша всхлипнула и закрыла лицо руками. Потом проговорила сквозь слезы. – Правильно, что ты меня туда не пустил. Я бы все сорвала своей истерикой. Это же невероятно, даже думать больно.

– Ну, и Ленка твоя, конечно, сыграла главную роль. Вошла за трибуну – вся из себя разодетая, причесанная, как ты говоришь, Голливуд. Сначала полную ахинею понесла. Потом обвинитель – бывший сослуживец Сережи – так по-умному вопросы ставил, что мороз шел по коже от ее наивных ответов. То есть жертва чистой воды. Бери голыми руками. Представляешь, Алевтина в одном месте даже расхохоталась. Такие нервы чертовы у бабы. Правда, в конце Лена все же выдала свое коронное: «Аля и Андрей – хорошие». Но всем уже было ясно, что чудом она уцелела. Припаяли еще статьи: покушение на жизнь, мошенническая сделка с чужой недвижимостью. Кража сбережений из Ленкиной банки. Остальные кражи. Все бабы, которых Кульков обирал, пришли. Ну, этих мне не очень жалко. Да, Эстела ваша была просто на высоте, но об этом позже. В качестве отдельного спектакля. Что делать будем? Как из этого выбираться?

– Пойдем Анечку заберем из школы, погуляем, сходим, куда она скажет. Вечером Лена с Хайбулиным должны на чай прийти. Вроде у них что-то складывается. Нужно только нанять людей, чтобы квартиру ей вычистили, пока он не сбежал. Да, чтоб не забыть. Ты знаешь, что я сегодня решила? Оставить Мише и Вере свою квартиру. То есть я хотела оставить им ее бесплатно. Но потом подумала: мы же обязаны Ольге помочь с детьми. Стасик, я считаю, должен быть полностью на нашем обеспечении. Ленка, правда, думает, что на ее. Ну, ему много не будет. Ты знаешь, что произошло? Рисунок Стасика «Синий кот на белом снегу» занял первое место на российском конкурсе детского рисунка. Теперь на международный пошлют.