Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
– Люди добрые, не всякие зеленые кристаллы... я хочу сказать, камни... нам годятся. Можно посмотреть? Спасибо. Так... вот этот не пойдет, - и рука магистра вынула малахитовый шарик.
– Кто его положил? Вы? Спасибо, но можете забрать. Еще что там? Нет, эти бусы тоже не пойдут, нам нужны кристаллы граненые а эти круглые. Хотя... ладно, оставлю их на самый крайний случай. А это что?
Крохотный зеленый камешек очутился на ладони рыжего.
– Это я положила, - пискнули из толпы.
– Спасибо, пустим в дело. Но только
– Так в подарок дадено, - с достоинством возразила бывшая владелица.
Тифор поклонился.
– И еще одна просьба: если будете покупать зеленые камешки, позовите меня. Я сразу могу сказать, какой можно пустить в дело, а какой нет.
Это был тот случай, когда коммодор Скотт был почти полностью уверен в своих аналитических выводах.
Война в настоящее время уже проиграна. Несколько подряд штурмов принесли лишь огромные потери осаждающим. Тридцать два орудия утратили боеспособность, из них шестнадцать - необратимым образом. . Сожжено три четверти запаса пороха, истрачено две трети ядер, бомб и гранат, а новые поступления идут нерегулярно. Потери в людях составляют от половины до двух третей; больше всего они в пехотных частях. И если раньше большей частью то были санитарные потери, то сейчас раненые и контуженные идут потоком. Еще того хуже: потери в кораблях огромны. А русские пока что отделались лишь повреждениями, устраняемыми в течение много, если недели. Это у русских такие сроки, на английских верфях наверняка справились бы быстрее. Что хуже всего: разведка донесла о перестройке пароходофрегата 'Херсонес' в нечто невообразимое без парусного вооружения, без колес, зато наверняка с новыми русскими орудиями. О скорости этого монстра не докладывали, но наверняка она увеличилась по сравнению с прежней. Следовательно, на море следует ожидать столь же скверного состояния дел, как и на суше.
Конечно, Фрэнсис Скотт знал о готовящейся отправке французских бронированных кораблей. Тут, правда, фактов не было, но предчувствие не обещало скорую и уверенную победу. Скорее наоборот: сражение могло оказаться жестоким, а исход его - сомнительным Само собой, английский капитан знал, что установленная на этих кораблях (если их можно так назвать) броня противостоит ядрам, но был твердо уверен, что мощь взрывов от русских орудий намного превосходит все возможности ядер и, возможно, бомб.
Остался единственный вопрос, на который не было даже приблизительного ответа: когда до начальства дойдет идея о необходимости немедленной эвакуации? Или, сказать попроще: когда они поймут, что надо уносить ноги?
Аналитики имеют дело с фактами. Необходимым для них инструментом является логика, а не воображение. И все же на этот раз английский моряк попытался представить себя на месте адмиралов. Что бы они сделали?
Эта мысль крутилась, вертелась и подставляла бока под критику, но результат оставался все тем же: без боя с участием бронированных кораблей обойтись нельзя. Их пустят в дело уже потому, что они существуют. Но если и плавучие артиллерийские батареи потерпят поражение, тогда отступление из Крыма останется единственным возможным ходом.
Мариэла скачала поля, оставшиеся после физического повреждения мозга. Тут нужны были умения мага разума, а не жизни, но у Мариэлы с этим было все в порядке. Затем госпожа магистр скопировала эти поля - работа была в сущности очень близка к действиям некроманта, хотя сама наставница никогда так не говорила - создала конструкт, замещающий поврежденные ткани, с помощью магии жизни и переключила поля разума на этот новосозданный конструкт. Вот что было самым трудным.
Второй по трудности задачей было поддержание конструктов тканей головного мозга. Из-за чудовищной сложности они, как и ожидалось, оказались слабоустойчивыми. Поначалу распад начинался по прошествии часа. Конечно, поддержание конструкта требует меньшего расхода энергии по сравнению с его созданием, да и сверхконцентрация тут не критична, но сил у Мариэлы было совсем не так много, а имеющиеся кристаллы теряли емкость с тревожащей скоростью. Маг жизни и разума знала о том, что ей собирают деньги на новые кристаллы, и полностью поддержала идею, но пока что поддерживать энергию приходилось только тем, что было.
Некоторой заботы требовало состояние костных тканей адмирала. Череп был поврежден пулей, а восстанавливать его было некогда. Мариэла уже подумывала, чтобы попросить Тифора об этой услуге. Такая задача была ему по силам.
Куда большее беспокойство вызывало состояние мозговой деятельности. С одной стороны, Мариэле очень не хотелось, чтобы адмирал вообще приходил в себя преждевременно. Но и держать его в состоянии сна было не так просто и вряд ли рационально.
Примерно через день Мариэла нашла выход.
В палату, соседствующую с адмиральской, вдруг вошла госпожа доктор. Нельзя сказать, чтобы она произвела благоприятное впечатление. Вряд ли женщина, которая разом состарилась лет этак на пятнадцать (если не больше), может очаровать взоры нижних чинов. Уж потом, когда Марья Захаровна ушла, вся палата дружно сошлась во мнении, что от нее осталась едва ли не половина прежней.
– Братцы, приношу извинения, что не могу пока вами заниматься. Все силы уходят на Павла Степановича, - начала Мариэла.
– Нешто без понятия!
– Обижаете, госпожа дохтур.
– Матушка, ты только адмирала на ноги поставь, мы-то перетерпим, коль надо.
– А он сам-то как?
Мариэла вскинула руку, прерывая возможные вопросы.
– Сам пока держится...
Эти слова не соответствовали истине. Держала раненого как раз Мариэла.
– ...правда, помощи от вас прошу, братцы, - при этих словах вся палата обратилась в одни уши.
– Нужен кто-то, кто бы читал рядом с адмиралом вслух Евангелие. Я сама не смогу, и без того устаю, да и спать мне надо. Опять же, мне трудно подобрать нужную страницу.