Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
– А с каким намерением?
Матрос, похоже, догадался, что линьки не предвидится, но отвечал со всем уставным рвением:
– Вы задали первому гранатомёту дистанцию, ваше благородие, я её же установил ради экономии времени на пристрелку.
– Хорошо сделано, братец, хвалю.
– Рад стараться!! – И матрос, поняв всё правильно, поспешил вернуться к гранатомёту.
При обращении к лейтенанту Шёберг был подчёркнуто спокойным:
– Комендор Патрушев поступил правильно: действуя быстро, он не позволил неприятелю ответить ядрами и бомбами на работу наших гранатомётов.
– Но они ничего не понимают в математике!
– В данном случае этого и не надо. А возможности гранатомётов мои люди знают превосходно… – Не было сказано вслух, но прозвучало отчётливо: «Не хуже вас». – И пристреляться могут уверенно. Сам проверял. Так что прислушивайтесь к их мнению. Напоминаю также: всеми силами берегите людей. Других понимающих взять неоткуда.
Поручик Боголепов хранил при этом полнейшее молчание.
– Да что ж они, змеюки, делают!
Именно такой была реакция генерала Хрулёва на быстрые, но не бросающиеся в глаза продвижения пластунов. Те, стараясь быть елико возможно незаметными, пробирались к полевым позициям вражеской артиллерии, точнее, к тому месту, где они были.
Хорунжий Неболтай сдержал слово: его лихие ребята и в самом деле необыкновенно шустро привели вражеские пушки в негодность, а заодно и подобрали трофеи в виде оружия. Возможно, казаки попользовались и неприятельскими кошельками, но этого с уверенностью никто сказать не мог. Как бы то ни было, пластуны вернулись без потерь.
Любой поручик, знакомый с тактикой хотя бы на книжном уровне, мог предсказать ответный ход генерала.
– Мичман Шёберг, генерал Хрулёв запрашивает состояние дел с гранатами: хватит ли на поддержку пехотной контратаки? – возгласил появившийся вблизи батареи адъютант.
– Доложите генералу: нет возможности. У нас почти закончились гранаты. Убедитесь сами, господин штабс-капитан: по ящику на гранатомёт, это пять выстрелов.
– Да что вы такое говорите, я же вижу здесь десять гранат!
– Всё верно, на один выстрел расходуется пара. Иначе они не взрываются.
Генерал Хрулёв хорошо знал артиллерийское дело и сразу заметил, что эффективная дальнобойность гранатомётов явно больше, чем у обычных орудий. Они очень даже могли бы помочь вылазке, но… нехватка боеприпасов была в российской армии делом обычнейшим.
Обстановка на батарее стала настолько спокойной, что мичман даже разрешил своим людям перекур. Но мирные размышления Шёберга были прерваны голосом комендора:
– Ваше благородие, дозвольте доложить.
– Докладывай, братец.
– Так что, ваше благородие, одна граната не сработала.
Благодушие командира батареи мгновенно испарилось.
– Ну-ка, Максимушкин, расскажи всё до мелочей.
– На пятом залпе левая граната ушла, а правая-то нет. И взрыва не было.
– А куда ты попал этой первой гранатой?
– Да целился по траншее. Мыслю, что в её глубь как раз влетела.
Шёберг нахмурился, но всё же счёл нужным выдать похвалу наблюдательному матросу:
– Молодец, что заметил, братец;
– Рад стараться!
– Свободен.
Матрос даже не успел шагнуть в сторону гранатомёта, как рядом появился Неболтай.
– Иван Андреевич, гляньте-ка, что мои молодцы нашли.
Это была неразорвавшаяся граната, порядочно замазанная грязью.
– Где нашли, Тихон Андропович?
– Да в ровике.
– Глубокий он был?
– Сказать примерно, три четверти сажени. Ну, может, чуть поменее. Ещё счастье, что я знал: граната сама не взорвётся, а то казаки уже хотели её десятой дорогой обойти от греха.
– Правильно сделали, Тихон Андропович, что приволокли эту находку. Надобно будет Тифору Ахмедовичу рассказать.
Поздно вечером лейтенант Мешков с матросами наведался к порталу. Оттуда пришли два гранатомёта в разобранном виде, их описание и аж целых пятьсот гранат.
Грузившие боезапас матросы тихо переговаривались:
– Энти-то будут как бы не в пять раз полегше.
– Ей-же, не больше двенадцати фунтов.
– Зато их сколько – считал?
– Да всех не перечтёшь, но руки оттянули.
Лейтенант решил вмешаться:
– Тихо, братцы, не хватает, чтоб вражины нас тут заслышали. Грузите-ка побыстрее. Нам за ночь доехать до редутов, да там собрать… Кстати, завтра пообещали ещё пятьдесят гранат. А на сегодня двести пятьдесят.
К счастью, новые гранатомёты не нуждались в юстировке самоприцела за отсутствием такового. Да и процесс сборки не потребовал много времени. К полуночи их уже доставили на редуты.
Мариэла с утра первым делом занялась новым раненым. Мальчишке повезло: кости задеты не были. Наложив конструкты, госпожа доктор поинтересовалась, каким образом и каким оружием это ранение было причинено. Доктор фон Каде добросовестно объяснил. Узнав, кто доставил раненого в госпиталь, Мариэла задумалась, а потом твёрдо заявила: – За лечение этого мальчика я денег не возьму. Произнесено было так, что у всех окружающих пропало желание задавать вопросы, если таковое было.
Но продолжение было чуть необычным. Мариэла обратилась к соседу Кости по палате (солидному боцману с порядочной долей седины в волосах, которого все звали Сергеич) и попросила приглядеть за пациентом. Тот был явно польщён подобным знаком доверия и пообещал, что сделает всё, «как госпожа доктор велит».
Распоряжения были достаточно просты:
– До завтра с постели не вставать. Пить можно, но немного: не более кружки в один присест, в день пять кружек. Вместо воды можно пить чай, но без сладостей. Сегодня есть нельзя. К вечеру можно кашу и щи. А завтра уж разрешаю есть рыбку и мясо, только малыми порциями. Завтра утром ещё подлечу. Всё понятно?
– Да как не понять! Прослежу, не держите сомнений.
У Тифора наступили тяжёлые дни. Негаторский эффект упорно не поддавался гашению. То есть частично его удавалось нейтрализовать, но налицо был тот самый случай, когда «чуть-чуть не считается» – как ни странно, это присловье бытовало в обоих мирах.