Длинные руки нейтралитета
Шрифт:
Такое положение дел, разумеется, более чем устраивало унтер-офицера Синякова: работа так и оставалась нетрудной, никакой щекотки не наблюдалось, денежки платили исправно. А негромкая ругань рыжего барина в счёт, разумеется, не шла.
Труд магистра-универсала осложнился: теперь Мариэла практически полностью сосредоточилась на нуждах госпиталя. Это не делало работу невозможной, но тормозило её порядочно.
День за днём слышались одни и те же комментарии:
– Не прошло… Ладно же, отдохнём и попробуем иначе… Ага, с этой стороны дело идёт! Ах ты, Тёмный тебе в печёнку,
Сарат даже не стал созывать совещания: просто передал тощую стопку бумаги с пожеланиями от землян, сопроводив это словами:
– Хорот, мне не нужно вас учить, что надо делать.
Мастер-оружейник подошёл к делу максимально серьёзно и собрал трёх наиболее опытных подмастерьев.
– Нам дали два задания. Первое и более простое: уменьшить звук от выстрела как в пистолете, так и в винтовке. Следуйте за мной.
Слушатели высыпали в двор.
– Показываю…
Звуки от стрельбы в воздух были почти одинаковыми, только винтовочный «чпок» был погромче пистолетного.
Сам мастер мысленно уже решил эту задачу, но подумал не упустить возможности научить будущих мастеров чему-то новому.
Тут же началась дискуссия.
– …Звук возникает у среза ствола оттого, что воздух снаружи прорывается…
– …Сделать так, чтобы проникновение шло постепенно…
– …Срез ствола не ровным, а волнистым…
– …Как насчёт точности выстрела?
– …Вот как: прорезать в стволе здесь, у самого дульного среза, поперечные щели – ну, как жабры у акулы…
– …Спрашиваю: сколько? И ширина их, опять же?
– …Не щели, а отверстия? Только не одно, а несколько по окружности, тогда и на точность не повлияет…
– …Пробовать надо, ребята. Например, изготовить ствол с такими щелями или там отверстиями…
– …Давайте готовые стволы попробуем…
– …Испортим их. Меткость при этом…
– …Нет, сначала проверим сам принцип, уточним, какой вариант лучше, а уж потом…
Мастер мысленно улыбнулся. Ребята думали в правильном направлении. Поэтому он хлопнул ладонью по столу и волевым решением назначил каждому проверить свой вариант.
Все подумали одно и то же, но лишь самый любопытный (или самый нахальный) из подмастерьев осмелился спросить вслух:
– Мастер, а что за второе задание?
Хорот ответил совершенно честно:
– О втором вы услышите лишь после того, как с первым справитесь. Мне тут самому подумать надо. Очень оно… с хитростями и подвохами.
Многоуважаемый не стал детализировать, какие такие хитрости и подвохи он предполагает: во-первых, собственный опыт однозначно утверждал, что многозадачность, навьюченная на исполнителя, никогда не идёт на пользу качеству; во-вторых, у самого Хорота уже были кое-какие мысли о конструкции изделия; в-третьих, существовали серьёзные подозрения, что дело пойдёт отнюдь не гладко.
Хороту предстояло изобрести и сделать винтовку, которая, перезаряжаясь сама, могла без участия стрелка выпускать одну пулю за другой, пока не опустеет магазин или пока палец не перестанет давить на спуск. Уже по дороге в мастерскую оружейник подумал о названии
Разумеется, Хорот не знал, что для земных аналогов уже придумано название – «картечница».
Озабоченность доктора Пирогова мог почувствовать любой. Разумеется, Мариэла её также заметила.
– Что-то случилось, Николай Иванович?
– Мне прислали весть: в лагере неприятеля появились случаи холеры.
Это слово госпожа магистр знала. Курс инфекционных заболеваний им читали.
– Так вы опасаетесь, что и у нас она может появиться?
– Уже, Марья Захаровна. Двое. Кланяюсь вам за помощью.
– Лечить я могу. Но у меня не хватит сил и на холеру, и на раненых. Гораздо проще избавиться от заражения через питьевую воду. Ну и руки мыть, понятно, с мылом. Тут может помочь Тифор Ахмедович. В его силах быстро обеззараживать воду. Вот, – Мариэла извлекла из кармана карандашик и стопочку листов, – вам записка к нему. А теперь давайте посмотрим, что там с больными. Но сегодня четверг, бесплатно не работаю.
Пирогов чуть скривился, но тон у него был самым деловитым:
– Нам, Марья Захаровна, в холерный барак, уже выделили такой.
При входе в барак Николай Иванович незаметно (как он полагал) вынул часы. Ему хотелось знать, сколько времени уйдёт на лечебный процесс.
После быстрого осмотра иностранка твёрдо заявила:
– Работа не из сложных, по три рубля с человека она стоит.
Один из больных находился в забытьи и никак не отреагировал. Второй глянул с ужасом.
– Ну-ну, Куликов, я передам твоим, уж три рубля на тебя соберут, да и Звонаренку тоже.
Лечение заняло по полчаса на человека.
Инструкции сложностью не отличались:
– Через полчаса можно пить. И даже нужно. А вот есть ничего нельзя вплоть до послезавтра. Завтра вечером посмотрю.
Через час двое врачей вышли из барака. Пирогов почему-то пребывал в состоянии глубочайшей задумчивости и явно не замечал никого и ничего. Они уже вошли в дверь госпиталя, когда почтенный хирург вдруг остановился и возгласил:
– Чёрт побери всё! – Сказано было настолько громко, что все проходившие мимо повернулись в сторону Николая Ивановича. Но тот не обратил на это внимания и столь же громко и в такой же степени непонятно добавил: – Да пропади они все пропадом! – Пирогов не уточнил, кому именно он сделал это предложение, но дальнейшие слова начали вносить ясность в этот вопрос. – Марья Захаровна, вы говорили, что у вас есть диплом.
– Да, но не с собой.
– Вы ведь можете его перевести на русский?
До Мариэлы начала доходить мысль собеседника. Ответ был выдан в нужном виде:
– Разумеется, могу, но также наш язык знают и лейтенант Семаков, и князь Мешков.
– Так что ж вы сразу не сказали?! Тогда сделайте перевод, его Владимир Николаевич – кстати, он уже капитан второго ранга – заверит своей подписью. И это будет основанием зачислить вас на должность врача с жалованьем шестьсот восемьдесят рублей, считая столовые. Хотя… почерк у вас каков?