Длинные тени
Шрифт:
Искра выскочила из недр плиты, столкнулась с капелькой брызжущего масла и полыхнула изо всех сил.
— Горит! — закричала Луса. Она подскочила и попробовала отпихнуть Любомарту от сковородки, над которой занялось веселое разноцветное пламя. Исподвысковочковая красавица восприняла наскок второй кухарки как неуважение к своим талантам, и решительно воспротивилась.
Услышав подозрительные звуки, законный хозяин помещения — повар, проработавший у господина Раддо почти верно и почти добросовестно последние шесть лет, рискнул приоткрыть
— Что, не доверяешь?! — окрысилась Луса. Разгноняя чад, она добралась до заветной бутылочки с «соком», сунула ее в карман засаленного фартука и решительно продефилировала на выход. — Я, между прочим, еще сорок лет назад нашему любимому Бони котлеты жарила! А он ел, да нахваливал! Сам доваривай ентот подлый суп, если честной женщине не веришь! А я пошла, покурю на чистом воздухе, а то тут будто дракон пукнул, дышать нечем…
— Может быть, мадам, — повар осторожно, бочком, приблизился к мрачно созерцающей дымящуюся сковороду Любомарте. — Вы тоже пойдете, прогуляетесь? Отдохнете после трудов праведных?
— Отдохнуть — это неплохо, — признала Любомарта. Попыталась поддеть деревянной поварешкой полуобгоревшую смесь. — Только я не пойму — где ошиблась в рецепте?
— Кулинария — это искусство, — осмелев, прочирикал повар. — Чтобы научиться, надо много стараться, а потом еще больше пробовать…
— Пробовать… — задумчиво произнесла Любомарта. Затем решительно протянула повару сковородку. — Давай, пробуй. Потом скажешь, в какой угол сковороды надо было ставить курицу.
Повар, оценив шутку, засмеялся. Не понимающая, что развеселило смешливого человечка, Любомартушка нахмурилась, выдвинула нижнюю челюсть, и очень настойчиво протянула весельчаку свое изделие.
Себе Любомарта почистила морковку. Каждый раз, когда старый кухонный нож снимал оранжевую кожурку и сверкал в отсветах очага, несчастный повар вздрагивал и принимался еще активнее работать челюстями.
Тем временем Луса прошла в гостиную на первом этаже. Проверила, не надо ли смести пыль с картин и полок, опустилась в хозяйское кресло, пристроила ноги на скамеечку, и продолжила наслаждаться «соком». Нет, хороший «сок», забористый…
Камин протопили утром, через пару часов можно будет зажечь заново. Чтоб, значит, когда Раддо вернется с деловых встреч, его встретило тепло родного очага. А еще его могла бы встречать красавица жена и семеро по лавкам. Ну ладно, просто красавица жена. После очередного глотка Луса увидела свое отражение в настенном зеркале, и согласилась, чтобы Бонифиуса встречала просто жена, не зависимо от внешности.
Ах, где мои пятнадцать лет, — вздохнула Луса, обозревая унылое, грубое лицо, глубокие морщины по углам рта, растрепанные седые вихры, выбравшиеся из-под линялого, старого платка. Поправила платье — оно было новенькое, всего-то пять заплаток, жирное пятно на рукаве почти и не видно… А то, которое спереди, шарф закрывает, шарф хороший, теплый, под ним не то, что пятна, так и груди не видно… Эх, ей бы грудь, как у этой стервы-Костяндры, да ее девятнадцать лет, — ух, и показала бы Луса… ух… ох…
Так и не решив, что и кому собралась показывать, женщина перелила еще некоторое количество «сока» из бутылки в себя, и вдруг ее осенила идея.
Как и все пелаверинцы, Луса была чрезвычайно предприимчива. Не прошло и минуты, как она прервала сиесту, выскочила в коридор и медовым голосом принялась выкликать Любомарту.
— Мартушка! Солнышко! Девонька моя, где ты?
— Чего надо? — буркнула Любомарта, хрупая морковкой.
Луса изложила буквально в двух словах. А еще через три минуты дамы уже взламывали дверь.
Комната Кассандры им не понравилась. Ну, разве что пышная постель. И, может быть, туалетный столик. Ну, комод неплох, сундук Любомарта себе такой же хотела бы, ларчики-корзиночки, ну, может быть, ковер… и вот эту штучку со стены. Морально осудив иберрийку за роскошь и комфорт, которыми она себя окружила, Любомарта бросилась за ширму, где углядела несколько платьев, Луса принялась изучать принадлежащие Кассандре сундуки.
— Смотри, какая вышивка… — завистливо вздохнула Любомарта. Приложила платье, попробовала посмотреть, идет ли ей фасон.
— Брульянты мелкие, — пренебрежительно фыркнула Луса, оценивая содержимое шкатулки для украшений. — Куда, интересно знать, она свои зелененькие камушки положила? Мне бы они пошли… Эй, а это что?
Из нижнего ящика комода женщина извлекла большой, потертый фолиант, черная обложка и бронзовая застежка которого были покрыты непонятными символами и странными рисунками.
— Книжка, — доходчиво объяснила Любомарта. — У мамки такая же была, только другая.
— Ты меня за дуру-то не считай, — обиделась Луса. — Я, между прочим, грамотная… почти… знаю, что книжечки разные бывают. Эта — большая, черная… Что тут написано, интересно знать?
— Сы… соб-сыт-вен-носы… сть… Он… Он-да-ри… из ды… да… Ну, чья-то собственность, — догадалась Любомарта. — У меня кузен алхимиком был, он так же, на первой странице имя свое ставил, чтоб книжку всякие там не спокрали. И энтот Ондари, значит, тоже из таковских был.
— А Костяндре она зачем? Не алхимик ведь, чтоб книжки читать. И даже не похожа нисколько, — пробормотала Луса.
Обе женщины принялись изучать фолиант, силясь отгадать, зачем он понадобился донне де Неро. По счастью, в книге был не только текст, но и множество картинок, порой весьма пикантных — например, изображение обнаженного мужчины, к сожалению, совершенно испорченное малопонятными стрелочками, кружочками и накарябанными скорописью объяснениями. Через пару страниц нашлось похожее изображение женщины; а потом — тоже женщины, но эльфийки. Только Луса захотела поизучать, чем, значит, эльфийки энти мужиков привлекают, чего у них в телосложении не такое, как у обычных женщинов, как Любомарта выхватила фолиант у нее из рук и закричала: