Длинный отпуск
Шрифт:
Все. Больше от него ничего не зависело. Дальше работали законы небесной механики. Ракеты с выключенными двигателями не отличимы от обычных метеоров. По Степиным расчетам, когда двигатели включатся, ракеты будет уже почти невозможно перехватить.
Можно было уйти домой. Но его бы сразу обнаружили по работе ходовых двигателей. Догнать бы не смогли, а вот задумались обязательно. Не так уж трудно сообразить, зачем корабль противника появился поблизости от базы. Начали бы прочесывать пространство и, кто знает, наткнулись бы на его посланцев. Лучше выждать и смыться под шумок, когда начнется заварушка.
Оставшиеся
Наконец настал долгожданный момент. Настроив телескоп, Степа не отрываясь следил за станцией. Ракет, конечно, видно не было. Но вот влючились их двигатели, и крошечные звездочки устремились к серебристому шарику. Вспышка, еще вспышка, потом еще и еще. Четыре ракеты уничтожены, а что с остальными? Прошло уже больше двух минут, а нет никаких признаков попаданий. Степа впился взглядом в поверхность цели. Ничего. Впрочем, что это за пятнышко? Раньше его не было. И второе. Ба, да их целая россыпь.
Конечно, пробоины. Ведь ракеты должны взорваться не в момент попадания в борт станции, а с замедлением, внутри базы. Поэтому он и не видел вспышек взрывов. Только вывороченные участки обшивки. Степа насчитал одиннадцать отметок. Неплохо. Похоже, внутри не осталось живого места Пора возвращаться.
Ошвартовавшись и выйдя из машины, Степа отправился докладывать дежурному. По дороге он сделал неприятное открытие. От него пахло. Не розами, конечно. Пахло мочой, дерьмом и давно не мытым телом. Все удобства в тесной кабине штурмовика находились прямо за креслом пилота, и за два месяца он буквально пропитался их запахами.
Дежурный майор — тот же, что ставил ему задачу, — бесстрастно выслушал доклад: «Задание выполнено, корабль исправен», — принял кассету бортового журнала и отпустил Степу отдыхать. До омерзения буднично. Даже настроение испортилось.
Приведя себя в порядок, Степа уже собирался идти к адмиралу — надо же было, пусть и с опозданием, представиться в связи с прибытием, — как вдруг его вызвал сам адмирал.
Кроме командующего, в кабинете находился еще один офицер, капитан лет тридцати. После формального доклада адмирал предложил Степе сесть, помолчал немного и наконец заговорил с выражением ехидства на лице:
— Так вот, молодой человек. Капитан Тернер только что вернулся из района учебной цели. Никаких повреждений там нет Как вы соотнесете это с вашим докладом о выполнении задания?
Степа молчал. Он был почти без сознания. Ему не поручали атаковать учебную цель. В чем же дело? Неужели эта штабная крыса майор дал ему не то задание? Впрочем, техник наверняка помнит… Нет, майор ставил задачу в коридоре, а техник был на площадке за дверью. Ну вот, приехали. Майор в ошибке, конечно, не сознается. Штабные щепетильны во всем, что касается карьеры. Стало быть, придется доказывать, что ты не верблюд. Юлить бесполезно. Но и пресмыкаться не стоит.
Собравшись с мыслями, Степа ответил, стараясь попасть в тон вопроса:
— Видите ли, сэр. Я и не получал задания на обстрел учебной цели.
— Действительно. Вам ставилась боевая задача, и в качестве цели была названа настоящая база касситов. Но в вашем
«Слава Богу, штабник ни при чем. Хороший, наверно, человек», — подумал Степа.
Адмирал тем временем продолжал:
— Мы с большим интересом наблюдали, как вы почти пол суток висели вблизи базы. Видимо, дрожали от страха и собирались с мужеством. Это и неудивительно. Многие молодые пилоты до вас вели себя аналогично. Но после этого вы рванули почти в противоположную сторону, пропадали где-то два месяца, а потом вернулись с израсходованным боезапасом и докладом о выполнении задания. И за все это время даже ни разу не Приблизились к цели. Должен поставить вас в известность, что трусы и лжецы под моим командованием не служат. Вы вернетесь на Землю ближайшим транспортом и будете уволены из армии. У меня все.
По его виду было ясно, что теперь Степа должен по-уставному попросить разрешения и покинуть кабинет. Но обвинения во лжи и трусости на некоторое время лишили его дара речи. Так и сидел Степа, не зная, что делать, когда на столе зазвонил телефон внутренней связи. Адмирал снял трубку и долго молча слушал. Наконец положил трубку. Лицо его выражало растерянность. Он зачем-то посмотрел на капитана, потом перевел взгляд на Степу. Да так и замер в молчании.
«Расшифровали бортовой журнал», — понял Степа. Гнев его, однако, не улегся, и он пошел ва-банк.
— Видите ли, сэр. Неточность в данных бортового компьютера я обнаружил и устранил как раз в то время, когда, по вашим словам, висел вблизи базы. Наставление по производству полетов категорически запрещает включать двигатели, если неисправно навигационное оборудование. Ваш трюк с искажением данных мог сбить с толку недоучек, прошедших обучение по ускоренной программе. Но не кадрового офицера.
«Достаточно для первого раза», — решил Степа. О том, что адмирал в свое время обучался по сокращенному курсу, на базе, конечно, знали все.
Командующий как-то по-стариковски съежился и виновато улыбался.
Но на защиту командира бросился капитан. Он телефонного разговора не слышал и был все еще не в курсе.
— Вы хотите сказать, что отстрелялись по настоящей базе КС-27?
— Так точно.
— С какого же, позвольте узнать, расстояния?
— С двух десятых астрономической единицы.
— И сколько же попаданий удалось отметить? Или все ракеты были перехвачены?
— Одиннадцать. — Это уже адмирал вступил в разговор. — Уймись, Заг. Он разнес ее в клочья Осталась только оболочка, и та как решето. — Адмирал снова перевел взгляд на Степу. — Прости старика. Я ведь не знал.
Степина ярость мгновенно улеглась. Перед ним сидел усталый пожилой человек и сам жестоко страдал от обиды, которую только что нанес ему Испросив разрешения, Степа вышел из кабинета И пошел в столовую.
Потом были и другие полеты На боевое дежурство, на патрулирование района, на сопровождение и так далее. В основном летал на истребителе. Были и стычки с касситами Вертя карусель схватки, Степа не раз слышал переговоры пилотов неприятеля друг с другом. Но кодированный модуляцией сигнал воспринимался как полный звуковой хаос. Впрочем, касситы слышали его так же, поскольку на их кораблях и кораблях землян применялись сходные системы кодирования радиосигнала, только с разными кодами, разумеется.