Шрифт:
Длиною в один удар
На улице жара, а белый кафельный коридор здания заставляет ёжиться от прохлады. Люди, словно муравьи, спешат по своим делам. Неприятный запах лекарств пугает, но мама рядом, и это успокаивает. Мы заходим в комнату, и я вижу папу. Он лежит на кровати, вокруг него множество трубок. Слышу звук, такой назойливый и раздражающий «пип... пип... пип…». Откуда он?! Осматриваюсь и не могу понять. Папа бледный, с синими кругами под глазами. Подхожу к нему и беру за руку. Он медленно поворачивается
— Соня, солнышко моё.
Улыбка даётся ему с трудом. Словно каждое движение заставляет тратить остаток сил.
— Папа скоро поправится, обязательно поправится, — шепчет мама, гладя меня по голове дрожащей рукой.
А я смотрю в глаза отца и вижу в них обреченность. Пип... пип... пип... пи-и-и-п...
Крик — и в комнату врывается поток врачей. Меня отрывают от отца, я разжимаю пальцы, и его рука повисает, как сломанная ветвь старого дерева. Страшно. Меня уводят, и последнее, что доносится: «Срочно дефибриллятор. Остановка сердца».
— Соня, проснись! Проснись! — голос доносился как через толщу воды.
— Тихо, моя девочка, тихо! Всё хорошо, это всего лишь сон, — мама крепко придерживает за плечи.
Вдох-выдох, вдох-выдох. Не хватает воздуха.
Сердце бьётся, как сумасшедшее. Бьётся! Оно бьётся! Значит, жива!
— Мама! — девушка сильнее прижалась к женщине. — Мамочка!
Слёзы потоком потекли по щекам.
Женщина обняла плачущую дочь. Покачиваясь из стороны в сторону, успокаивала и бережно гладила по голове.
Уже четырнадцать лет как София переживает снова и снова момент, когда глаза отца закрылись навсегда.
Этот сон не просто кошмар, он как неизлечимая болезнь терзает тело и душу.
Всё началось после пережитого шока. Шестилетняя девочка начала просыпаться от собственного крика, в панике задыхаться и плакать от сжимающей боли где-то в груди. Посещения кардиолога не дало результатов. Обследование показало, что ребенок здоров. Успокоительные и время — вот и всё назначенное лечение. Но когда приступы стали появляться и в дневное время, мать забила тревогу. Множество новых обследований и анализов. Поход к психотерапевту и диагноз: Неврастенический сидром. Фобии.
Более серьёзная терапия давала результаты, но только на время.
С возрастом девушка стала понимать, что проблема лишь в голове, но каждый раз в панике прислушивалась к себе, считала пульс, ходила по врачам и пила горстями таблетки.
Это страшно, вечером, лежа в постели и затаив дыхание, слушать долгожданные удары сердца «Тук-дук... тук-дук... тук-дук...». Этот звук, словно барабан бил по перепонкам, заставляя учащаться дыхание. И чем дольше она слушала, тем ближе подкрадывалась паника. Она как хищная птица накрывала своими крыльями. И вот мгновенье — и грудь пронзает боль. Кровь бурным потоком струится по венам, а сердце сбивается с ритма, захлёбываясь в беспорядочном хаосе ударов. А может, это только игра воображения, или всё-таки нет?! Крик разносится во все уголки квартиры. Минуты как вечность, а затем родные руки обнимают и, кажется, отпускает. Всё уходит на задний план, остаются слёзы от облегчения и понимания — жива.
Утро. Ночной дождь закончился и капли бриллиантами сияют на разукрашенной листве. Осень плавно провожает лето, беря в свои невидимые руки бразды правления.
Хотелось верить, что этот день будет другим, ну или хотя бы не таким как вчера. Но, увы, мало что меняется в нашей жизни.
Измерение давления, подсчет пульса, таблетки и только потом завтрак. Вот такой вот утренний ритуал.
Уплетая омлет, Соня украдкой посматривала на часы. Скоро должен был заехать Влад. Они общались друг с другом еще с первого класса. Постепенно их дружба переросла во что-то большее. Лучший друг всегда был рядом, с ним она забывалась и болезнь словно отступала, пряча свои щупальца.
— Соня, ты не забыла? Сегодня доктор Борисов ждет нас в четыре часа. Прошу тебя после университета не задерживаться и сразу возвращаться домой.
Девушка недовольно поморщила нос. У неё были на этот день свои планы и вот засада, им было не суждено осуществиться. И вообще, как она так смогла забыть об очередном сеансе терапии. Что-что, а за своим здоровьем она следила с фанатичным усердием. Рука машинально потянулась к запястью.
— Хорошо, мам. Как скажешь.
Мать удовлетворенно кивнула и продолжила завтракать.
Через минут десять раздался гудок, приехал Влад.
Улица встретила ярким солнцем. Воздух был свеж, и хотелось бесконечно долго гулять по улочкам, собирать букеты из опавшей листвы, улыбаться прохожим, а не просиживать такой день в душной аудитории.
Молодой человек ждал в машине, и как только София села, притянул к себе и поцеловал.
— Ты сегодня хорошо выглядишь, — парень подмигнул, переводя взгляд на дорогу.
— Спасибо.
Щеки залила краска смущения. Было приятно такое внимание. Сердце участило свой ритм, но это не пугало, а приятно волновало.
По дороге они вспоминали вчерашний поход в кино и болтали ни о чем. Всё было хорошо, и даже ночной кошмар ушел на задний план.
— Как ты себя чувствуешь? Ночь была спокойной?
— Более или менее.
Настроение стразу испортилось. Не хотелось возвращаться в воспоминания ночного ужаса.
— Сегодня на приём к Борисову. Думаю, надо пройти обследование и не помешает снова сходить к кардиологу.
— Соня, ты же знаешь, что с тобой всё хорошо. Твоё сердце в порядке.
Девушка раздраженно дернулась и отвернулась к окну.
Где-то внутри она знала, что он прав, но это было где-то очень глубоко. Ведь трудно поверить в собственную нормальность, когда страх накрывает с головой и не хватает воздуха, а в груди сжимающая боль и кажется «мотор» вот-вот даст сбой. Сбой, который может остановить его в любую секунду.
Молодой человек не вмешивался в размышления Софии, и она была за это ему благодарна.
Стоянка возле университета оказалась забита, пришлось парковаться в соседнем переулке.
— Не злись. Я просто переживаю за тебя.