Для ЛР
Шрифт:
В голове генерируется неприятная картинка. Упорно отмахиваюсь от нее, не веря, даже в ее возможность.
– Не надо, Котенок, ну зачем? – морщится Игорь под моим не верящим в предательство взглядом, что только подтверждает мою догадку.
Отодвинув мужа в сторону, иду внутрь прямо в обуви.
В нашу спальню.
Наша кровать расправлена, наше постельное белье скомканное, на полу чужие капроновые чулки.
За дверью девушка с огненно-рыжими волосами тянет вниз по бедрам узкое красное платье. Щеки алые, глаза зеленые перепуганные. От белизны ее ляжек наступает временная слепота, словно я
Вот и все.
А Игорь говорил, что любит меня.
– Игорь, – оборачиваюсь к мужу. Голос срывается, – как ты мог?
– Ой, не начинай, а? Че такого-то? – морщась как от зубной боли, муж холодно цедит сквозь зубы.
Рыжая тенью проскальзывает позади меня, несется к входной двери, словно боится, что я выдергаю ее патлы. А мне даже смотреть на нее противно, не то что касаться. И воздухом дышать одним, и в одной квартире находиться.
Провожаем ее взглядами. Она, схватив с вешалки черную короткую шубку и сапоги (и как я сразу не заметила чужие вещи), босиком скрывается за дверью, оставив нас один на один.
– Че такого? – возвращаю Игорю его вопрос. – Че такого?! Ты мой муж! – с геометрической прогрессией на меня накатывает истерика. – Ты говорил что любишь! Детей хотел!
– И хочу. Только это, – поразительно равнодушно кивает на закрытую дверь, – ничего не значит.
– Супер, Игорь! Ты даже не пытаешься оправдаться! Для тебя это так естественно? С ней, – взмахиваю рукой в сторону закрытой двери, – со мной, наверняка еще с кем-то? Я права?
Боже! Смотрю на человека перед собой, словно прозрев. Я не узнаю в нем того, кого любила со школьного возраста. Он же чужой!
Только на миг представив, как Игорь совал свое "достоинство" в меня после какой-то… прошмандовки, как снова накатила тошнота. Зажав рот, сдерживая позывы, смотрю на мужа. Не хочу ему говорить о ребенке. Не хочу! Не могу!
Разворачиваюсь и бросаюсь вон из дома.
Слезы застилают глаза, душат, давят. Ноги помнят количество ступенек, повороты на пролетах. Сами несут из дома, где я считала себя самой счастливой и любимой целых два года.
Мороз обжигает щеки. Хватаю ртом холодный воздух, заполняю им легкие. Как вместе с выдохом выпустить из груди разрывающую боль? Как отключить показ увиденных картинок и крик внутреннего голоса, который вопит о том, что я слепая дура?
Сколько раз Игорь мне изменял? Как мог после в глаза смотреть, любимой называть? Наверняка смеялся над моей глупостью и наивностью.
Больно! Как же больно!
Выбегаю со двора на дорогу, машу рукой встречной машине. Оглядываюсь проверить, не бежит ли за мной Игорь. С одной стороны, хорошо, что не бежит, не хочу его больше видеть. С другой, обидно, что он виноват, но в вины не чувствует, не пытается как-то реабилитироваться в моих глазах. Он ведь даже не извинился!
Одна машина проезжает мимо, вторая, третья. И только затем останавливается черная жига. Запрыгиваю на заднее сиденье. Только сейчас замечаю, что пуховик расстегнут, а я здорово замерзла.
– Куда едем, дочка? – спрашивает седой старичок-водитель.
Называю ему Ксюхин адрес. Больше ехать некуда.
Глава 8. Катя. Мужика не хватает…
Наши
На утро я просыпаюсь полная решимости не отступать от задуманного и уже к вечеру поставить точку, вернее крест, на подарке в виде папы.
И надо не забыть о подарке от меня лично, а то с этим "папой" Яна еще и без собаки останется.
Блин, собака! О чем я думала, когда предлагала ее? Это же еще один ребенок! Надо было настаивать на попугайчике или хомячке.
Собираемся с Яной в сад и на работу.
Сегодня я тщательнее выбираю что надеть, убеждая себя, что просто так хочется что-то наряднее, а не потому, что встречусь с кое с кем из журнала. Останавливаю выбор на приталенном платье-футляре цвета бордо и черных лакированных туфлях. Несмотря на высокий каблук, они удобные, а ремешки вокруг щиколотки придают пикантную изюминку образу. Ну и волосы. Волосы я оставлю распущенными, только кончики подкручу. Все равно на работе их придётся спрятать под косынку, но пока можно покрасоваться так.
– Рыбенок, сегодня из садика тебя заберет бабушка, хорошо? – кричу дочке из своей комнаты.
Крашу глаза, рисуя тоненькую стрелочку на веках.
Янка прибегает.
– Бабуля заберет? – переспрашивает и прыгает на месте, хлопая в ладоши. Вместе с ней подпрыгивают длинные волосы. Мысленно делаю себе заметку, что надо что-то делать с моей лахудрой. – Ура!
Посчитав, что слишком радуется, Яна останавливается. Пытается спрятать радость, сжимая губки. Наверное решила, что я могу расстроиться.
– Ой, а ты? Много работы, да? – участливо заглядывает в глаза, на которые осталось только тушь нанести.
Держу кисточку подальше от лица – пережидаю ураган в виде моей русалочки, чтобы ресницы в этот раз накрасить ровно.
– Очень много, – киваю убедительно.
– Хочешь я вам помогу? – ластится лисичкой.
– Очень хочу. Но давай в другой раз? Побудь с бабушкой, она наверняка очень-очень по тебе соскучилась.
– Ага. Я тоже.
Удивительно, как сошлись характерами Маргарита Павловна и моя малышка. Стоило этой строгой, местами суровой женщине, что забрала меня к себе после аварии, впервые взять на руки маленький пищащий сверточек, как она изменилась до неузнаваемости. Она заменила Яне родную бабушку и для меня стала палочкой-выручалочкой. Опорой, наставницей, близким человеком, проще говоря членом нашей маленькой семьи. И мы с Яной стали родными для Маргариты Павловны, так как у нее до нас никого не было. Только работа.
И конечно, опыт и советы мудрой женщины, не один десяток лет проработавшей на пищекомбинате, пригодились мне при открытии моей кондитерской. Без нее раскручиваться пришлось бы дольше, если я вообще бы взялась открывать свое дело. Скорее всего струсила бы на первом же этапе.
После аварии
В палату, где я лежала с двумя женщинами, вошла наша грымза, Маргарита Павловна. Со своей неизменной высокой прической, ярко накрашенными красным губами и строгим пронизывающим взглядом. Оглядела все сверху донизу и слева направо, удовлетворенно кивнула, подошла к моей кровати. Я же смотрела на нее удивленно, не понимая, что эта женщина делает здесь. По моим подсчетам, она должна быть на работе, да и у меня с ней отношения до этого дня были чисто рабочими.